Клим Дегтярев - Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья

Сама сцена в кафе с позиции конспирации тоже выглядит странной. Маловероятно, что жену Штирлица (актриса Элеонора Шашкова) перед встречей одели в платье, сшитое в Германии, а не на фабрике «Красная швея» в Москве. Поэтому в своей одежде она выделялась из общей массы посетителей кафе. Взгляды, которыми обменивались супруги, тоже были очень красноречивы и эмоциональны. В 1935 году контрразведывательный режим в Германии был не столь жесток, как во время Второй мировой войны, поэтому такие ухищрения были просто не нужны.

Мало кто знает, что Элеонора Шашкова встречалась с «супругом» в одежде, сшитой спустя много лет после окончания Второй мировой войны. Художник по костюмам в съемочной группе фильма Мариам Быховская в интервью журналисту Александру Добровольскому призналась, что «подготовить специальный наряд мы не успели, и она играла в одном из собственных костюмов…» [28] Бурьяк А. Нелюбимые авторы //http://no-love.narod.ru/ Rml060.htm.

Вальтер Шелленберг распространяется о том, сможет ли «козел отпущения» генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг, командующий в Италии немецкими войсками, обеспечить себе алиби в случае провала секретной миссии генерала Карла Вольфа в Швейцарии. Слово «алиби» он употребляет в смысле «непричастность». Между тем в русском языке этим словом называется невозможность совершения преступления некоторым лицом, обусловленная нахождением этого лица в другом месте в момент, когда преступление совершалось. К случаю с Кессельрингом это слово не имеет отношения (конечно, если никто не заподозрит, что по ночам военачальник летает из Италии в Берн). [29] Бурьяк А. Нелюбимые авторы //http://no-love.narod.ru/ Rml060.htm.

Когда Генрих Мюллер, идя по коридору, встретил Вальтера Шелленберга и Макса Штирлица, то очень удивился. Начнем с того, что IV управление (гестапо) и VI управление (политическая разведка) располагались в разных зданиях, расстояние между которыми превышало десять километров.

Центральный аппарат гестапо располагался в пятиэтажном здании, в котором когда-то находилась Школа прикладных и декоративных искусств на Принц-Альбрехтштрассе, 8. В подвале этого здания находилась печально знаменитая внутренняя тюрьма гестапо. Там находились 36 узких, как пенал, одиночных и одна общая камера. Вопреки распространенному представлению (вспомним, как Штирлиц, находясь в одной из камер, пытался придумать, как отпечатки его пальцев оказались на чемодане русской радистки), в них допросов не проводили — это было просто невозможно из-за размеров. Допрашивали в кабинетах следователей на верхних этажах. Тюрьма продолжала функционировать до апреля 1945 года, хотя само здание было частично разрушено в январе 1945 года. Так что не могли советского разведчика вести из кабинета Генриха Мюллера в подвал. Тем более что шеф гестапо до февраля 1945 года сидел в соседнем здании — в бывшем отеле «Принц Альбрехт» на Принц-Альбрехтштрассе, 9. А после того как «дом СС» был разрушен в результате авианалета в январе 1945 года, Генрих Мюллер перебрался в респектабельное здание на Курфюрстенштрассе, 115–116, в районе Тиргартен. [30] Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. — М., 2004. С. 67–68.

А кабинет Вальтера Шелленберга находился в здании, расположенном по адресу Беркаерштрассе, 32 (угол с Гогенцоллерндамм), в районе Берлин-Шмаргендорф. Там также находилось несколько отделов и рефератов VI управления РСХА. [31] Залесский К. РСХА. — М., 2004. С. 209. Ранее в этом здании находился Дом престарелых еврейской общины Берлина. [32] Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. — М., 2004. С. 96.

Так что «страшно далеки» были кабинеты Вальтера Шелленберга, Генриха Мюллера и Генриха Гиммлера друг от друга. Можно допустить, что у сотрудников РСХА была странная привычка гулять в рабочее время по коридорам чужих управлений и заглядывать без приглашения в гости друг к другу. Хотя почему-то никто из руководителей и сотрудников центрального аппарата спецслужб Третьего рейха не указал на этот занимательный факт в своих мемуарах.