Джо Караганис - Медиа-пиратство в развивающихся экономиках

• Давление изнутри исследовательских подразделений с целью улучшить методы и качество результатов. Профессионализация исследовательского персонала за более чем, в некоторых случаях, двадцать лет исследований пиратства и проблемы анализа цифрового перехода в медиа пиратстве, в частности установившая премию за методологические новшества и вызвавшая реконструкцию стратегий отраслевого исследования за прошлую половину десятилетия. [9] Например, в 2008 году MPAA раскрыл тройное завышение сметы в своих требованиях о падении пиратства в университетских городках колледжа. Первоначальное сообщение, основанное на результатах обзора, приписывало 44 % местного пиратства студентам колледжа. При повторном рассмотрении оно было пересчитано в 15 %. Критики отметили, что 80 % студентов колледжа живут за счет университетского городка, возлагая на сети университетского городка ответственность, возможно, за что-то ближе к 3 %. Тем не менее, начальный показатель использовался для оправдания включения условий против пиратства в Акт о Возможности и Допустимости Колледжа 2008, в результате чего, среди прочего, поставщиками услуг Интернет университетского городка введена программа — шпион для прерывания срока службы по получении уведомлений нарушения от правообладателей.

• Уменьшающаяся отдача от превышающих обычный размер претензий к пиратству. Повышение основанной на Интернете общественной сферы разрушило способность отрасли сформировать представление и приемы его исследования. Отраслевые исследования теперь часть широких и, во многих контекстах, чрезвычайно скептических дебатов о видимой области и воздействии пиратства и, более широко, будущих моделях медиа бизнеса. По нашему мнению, нехватка прозрачности отрасли и управляемое защитной реакцией представление результатов значительно девальвировали бренд отраслевого исследования вплоть до точки, в которой интересам отрасли соответствуют большая независимость, прозрачность и диалог.

В этом контексте основа доверия — прозрачность. Главные отраслевые ассоциации издают общие описания своих методов, но мало пишут о предположениях, методах или данных, лежащих в основе их работы. Например, невозможно оценить результаты BSA по уровням пиратства, не понимая ключевые входные параметры модели, такие как их оценки числа компьютеров в стране, средние цены на программное обеспечение или «средняя загрузка программного обеспечения» для машины. Невозможно оценить претензии MPAA, не зная, какие вопросы они включают в опросы и как вычисляют ключевые переменные, такие критические факторы в дебатах о чистом воздействии пиратства как эффект замещения законных продаж пиратскими. Потребительские опросы своих местных филиалов IFPI агрегирует, но указывает, что каждый филиал делает свой собственный выбор того, как вести свое исследование. Нет никакого общего шаблона для опросов, как нет ясности для посторонних, как IFPI справляется с очевидными проблемами объединения исследований.

У каждого отчета есть своя собственная секретная изюминка, включая основные данные и часто предположения, соединяющая методологию и сообщаемые результаты. Типичное объяснение отказа в такой информации — собственная коммерческая чувствительность. Разумеется, это возможно в некоторых случаях, особенно, когда дело касается данных о продаже товаров, которые в некоторых секторах рассматриваются как коммерческая тайна. Но этим вряд ли можно объяснить всестороннее нежелание отраслевых групп показать свою работу. [10] Стоит упомянуть горстку исследований, с которыми мы столкнулись, всерьез раскрывающими и данные, и описание методологии — даже если они полагаются частично на данные или методы других исследований, которые не могут быть соответственно проверены на достоверность. Работы Ernst & Young (USIBC/Ernst & Young 2008), StrategyOne (BASCAP/StrategyOne 2009) и TERA Consultants (BASCAP/TERA Consultants 2010) — все финансируемые Международной торговой палатой — хорошо проходят по этому стандарту. Ни одна из работ, представленных группами отраслей авторского права, не предпринимает сопоставимых усилий.

В этом состоит основное различие между культурой апологетического исследования, основанного на частной консультации, и культурой науки или научного исследования, достоверность которого зависит от прозрачности и воспроизводимости. Мы отмечаем также зависимость от того, насколько правительства требуют все больше и больше в стандартах доказательности для поддержки формирования политики. Мы исследуем этот вопрос в следующей главе относительно требований доказательности USTR и его Специального 301 процесса, более двадцати лет бывшего основной аудиторией для отраслевого исследования.