Дмитрий Володихин - Интеллектуальная фантастика

Почему я не говорю о другом «великом открывателе» – Иване Антоновиче Ефремове? Причина проста: к ИФ он имеет довольно опосредованное отношение. Правду сказать, почти никакого. При всей колоссальной, поистине энциклопедической эрудиции, Ефремов очень мало работал на квалифицированного читателя и очень редко проявлял желание (а может быть, и способность) экспериментировать с языком, с художественными средствами. Почти всегда он говорил с большой массой и почти всегда использовал мастеровитую гладкопись, порой «подцеплявшую» приемы научно-популярной литературы. Исключений можно назвать два. Это, во-первых, ранние рассказы Ефремова, опубликованные еще в 40-х, притом не все, а лишь те, которые опираются на опыт его собственных странствий и путешествий («Белый рог», «Голец подлунный», «Обсерватория Нур-и-Дешт», «Путями старых горняков» и т. п.). В этих легких, светлых миниатюрах Ефремов проявляет удивительную емкость и точность слога: ничего лишнего, лексика подобрана цепко, ткань действия равномерно пропитана романтизмом «научных странствий»... И, во-вторых, до некоторой степени исключение составляет знаменитый роман «Час Быка» (1968), попавший в советское время под запрет. [8]Там языковая среда удалена от «советского среднеписьменного» на колоссальное расстояние. Она построена на терминологическом фундаменте восточных эзотерических практик и для «простого читателя» была в свое время почти непроходимой. Зато читатель понимающий, просвещенный или посвященный, извлекал из книги новые смыслы... Так что резон отнести «Час Быка» к первому акту бытия ИФ есть, однако существует и серьезный контраргумент. Роман по форме изложения в большей степени напоминает философско-эзотерический трактат, оснащенный художественным «иллюстративным материалом», чем литературное произведение. Поэтому, наверное, будет правильно присоединить имя Ивана Антоновича к реестру авторов ИФ лишь с большой оговоркой.

В 70-80-х годах, в эпоху «четвертой волны», малеевок, дубултеевок и пр. ИФ цвела пышным цветом, – вот и второй акт. «Четвертая волна» громогласно заявляла об отстутствии принципиальных отличий между собой и литературой основного потока по части качества, более того, она добилась – хоть и в очень небольшом количестве текстов – того, что поставленная планка была ею взята. Ну а первая половина 90-х, неласковая к «отечественным производителям», подрезала ей крылышки. [9]

Однако на протяжении последних восьми-десяти лет (с 2000 года или около того) названный сегмент фантастики возрождается, несмотря на прохладное к нему отношение со стороны книжного рынка. Занавес поднят, акт третий.

В настоящее время ИФ представляет собой многослойный пирог: видно, как минимум, три составляющие его генерации.

1. Со времен СССР из когорты авторов ИФ остались Борис Стругацкий (С.Витицкий), Геннадий Прашкевич, Вячеслав Рыбаков, Евгений Лукин, Андрей Лазарчук, Андрей Саломатов, Андрей Столяров, Святослав Логинов, Александр Бачило. Относительно редко пишут, но все еще остаются в строю Эдуард Геворкян, Алан Кубатиев и Владимир Покровский. Все – помимо Бориса Натановича и Геннадия Прашкевича – относятся к той же «четвертой волне». [10]Собственно, в 70-х – 80-х конституировалась первая генерация фантастов, работавших в рамках ИФ. Именно она впоследствии дала наиболее интересные эксперименты с языком – «Катали мы ваше солнце» Лукина, сюжетную линию Одиссея в «Темной горе» Геворкяна, повесть «Георгес» Покровского. [11]

2. В 90-х на небосклоне ИФ высоко поднялись имена Макса Фрая, Елены Хаецкой, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко. [12]Любопытно, что все они, так или иначе, использовали в романах эстетику европейской старины: либо средневековье, либо более позднюю, «костюмную» эпоху от Гизов до Директории. Именно к этой группе относится единственный автор ИФ, «накрывший» поистине массовую аудиторию инфантильных интеллигентов – Макс Фрай. Все остальные в этом отношении далеко от Фрая отстают.

3. Наконец, в последние шесть-семь лет появилась новая волна фантастов-интеллектуалов: Кирилл Бенедиктов, Олег Овчинников, Ярослав Веров, Игорь Алимов, Илья Новак, Игорь Пронин, Ольга Елисеева, Юрий Бурносов, Василий Мидянин, Павел Крусанов, [13]Владимир Березин, Александр и Людмила Белаш, Сергей Жарковский, Мария Галина, Никита Красников. [14]Любопытно, что большинство из них в разного рода интервью, публицистических очерках, сетевой полемике, высказываниях при личном общении демонстрируют – кто жестче, кто мягче – осознание явных отличий собственного творчества как от работы на всем остальном пространстве комбината фантастики, так и от мэйнстримовского «гражданства». [15]«Мы – сами по себе...» – так можно в нескольких словах передать пафос этой новой генерации, хотя никакой общей платформы у нее пока нет. Все перечисленные авторы объединяются еще одной характерной чертой, выраженной весьма отчетливо: интересом к литературной мистике. [16]