Константин Казенин - Тихие конфликты на Северном Кавказе. Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия

За все время своего существования с 1922 г. Адыгея избежала прямых межнациональных конфликтов. После многократных перекроек административного деления Северного Кавказа в 1920–1930-е гг., в 1937 г. Адыгея на правах автономной области вошла в Краснодарский край, границы которого окружают ее со всех сторон. Город Майкоп был включен в границы Адыгейской автономной области лишь за год до этого, в 1936 г., ранее же функции столицы выполнял Краснодар. Что касается Майкопского и Гиагинского районов, то они вошли в состав автономной области только в 1962 г. В результате Адыгея получила те границы, которые она имеет сегодня. Тогда же были заложены основы и той этнической структуры, которая имеется сейчас в Адыгее: присоединенные районы существенно увеличили процент русского населения автономии.

В разгар перестроечного «парада суверенитетов», 5 октября 1990 г., Совет Адыгейской автономной области провозгласил Адыгейскую АССР. На сессии 28–29 июня 1991 г. тот же областной Совет принял декларацию о государственном суверенитете, окончательно зафиксировав выход республики из состава Краснодарского края и ее переход в положение самостоятельного субъекта Российской Федерации (аналогичные процессы прошли тогда во всех других автономных областях РСФСР).

Отметим, что к этому моменту в Адыгее достаточно высокую активность проявляли как адыгские, так и славянские национальные организации. Первые уделяли много внимания установлению связей с соотечественниками в зарубежных странах, утверждали необходимость репатриации адыгов. Вторые провозглашали борьбу за права русского населения республики (подробнее см. ниже). Однако вопрос о возвращении Адыгеи в состав Краснодарского края на протяжении 1990-х ставился редко, в том числе и активистами русских национальных движений». [5]Причины тому, скорее всего, крылись в текущей политической ситуации. В первой половине 1990-х гг. в самом Краснодарском крае власть была нестабильна, и последствия воссоединения Адыгеи с ним никто не брался просчитать. Избранный же в 1996 г. губернатором края Николай Кондратенкобыл известен дружбой с Асланом Джаримовым,бессменно пребывавшим на посту президента Адыгеи с января 1992 по январь 2002 г., и, как считалось, поддерживал адыгейскую государственность. В самой Адыгее Джаримов строил политику с опорой на старые советские кадры, в том числе из своего родного Кошехабльского района. Рост коммунистического электората, прочно разместивший Адыгею в составе «красного пояса» 1990-х гг., имел мало последствий для внутриполитической ситуации в республике, потому что коммунисты не были активными оппонентами Джаримова.

Говоря о внутренней политике властей Адыгеи при Джаримове, стоит упомянуть, в частности, введение в Конституцию республики нормы, согласно которой всякий кандидат в президенты обязан владеть как русским, так и адыгейским языком (весьма сложным для освоения в качестве неродного). Как попытку повлиять на территориальный расклад в республиканском парламенте (Госсовете — Хасэ) расценивали некоторые общественные организации введенную при Джаримове систему парламентских выборов (подробнее о проблемах законодательства Адыгеи при Джаримове см. раздел 2.3 настоящей главы). Все это, однако, не приводило к острым политическим противоречиям в условиях довольно жесткого контроля со стороны исполнительной власти за ключевыми сторонами жизни республики.

Ситуация стала постепенно меняться после избрания президентом Адыгеи в январе 2002 г. Хазрета Совмена,крупного сибирского золотопромышленника адыгейского происхождения, до этого в течение десятков лет не жившего в республике. При нем активизировались и те, кто категорически против, и те, кто категорически за объединение с краем. Болезненность темы объединения с краем для властей Адыгеи хорошо осознавалась оппонентами Совмена, которых за несколько лет его президентства набралось немало как среди адыгейских, так и среди русских политиков (подробнее об оппозиции Совмену см. раздел 3 настоящей главы). Действительно, даже если до объединения дело не доходит, сам факт широкого обсуждения этого вопроса означал, во-первых, рост известности и политического веса организаций республики, требующих объединения, прежде всего — жестко оппозиционного Совмену «Союза славян Адыгеи». Во-вторых, общественная дискуссия по поводу объединения не могла не привести к активизации радикальных политиков, которая, разумеется, не шла «в плюс» республиканской власти в глазах федерального центра.