Владимир Попов - Очерк и публицистика. Журнал Наш современник № 2, 2012

Ибо хомяковы, широпаевы, храмовы под видом борьбы с имперской идеей и прикрываясь чуждой им на деле маской «национал-демократии», ведут борьбу именно с Русским национальным государством, которого пока еще нет. В превентивном, так сказать, порядке, зарабатывая политические гранты и бонусы у исконных врагов России, мечтающих о ее расчленении. Тот факт, что все последнее время внутренняя политика нашей страны целиком диктовалась внешними обстоятельствами, учтен этими горе-политиками хорошо, даже слишком.

Если их идеи возобладают или будут приняты к руководству правителями России, то Русского национального государства не будет никогда, разве что в карликовом и марионеточном — курам на смех — варианте. А счет невинным русским жертвам пойдет опять на миллионы.

В этой ситуации со стороны подлинных национал-демократов, да и всех иных участников Русского движения, прекраснодушие и политическая близорукость — слишком большая, непростительная роскошь.

Да, о нём, о том «агитпроповском» образе с плакатов советских времён — человек с ружьём, с отбойным молотком, с мастерком, с серпом, или девушка с веслом, со снопом, иногда с циркулем и логарифмической линейкой. Это их, поставленных как королей или полководцев на высокий пьедестал, в постсоветское время назовут пренебрежительно «совком», как бы в отместку за «наглость» занимать столь «благородные» места.

Но не так уж и прост тот «простой» человек, если о нём столько разноречивых мнений высказывалось: советская пропаганда поднимала его на котурны, а постсоветская «демократическая элита» желчно мстит «простаку».

Не вдаваясь в запутанную семантику дилеммы «простой — непростой (сложный)», я предлагаю найти какую-то отправную точку, откуда расходятся понятия, тот сказочный камень, на котором начертано: «Направо пойдёшь — найдёшь… Налево — всё потеряешь…»

Вот «простой человек», что жил в поэтическом сердце Н. А. Некрасова:

В некрасовское время более 80 % русского простого люда жило по тёмным избам с лучинами, прялками, с «телятами в подклети», с деревянными сохами на полях, хотя уже кое-где появлялся однолемешный плуг.

Никакой «америки» я не открываю, называя простым человеком — русского мужика, то есть крестьянина, потому как мы, по слову другого русского поэта, Александра Твардовского, «…все, почти что поголовно, оттуда люди, от земли». И у советского простого человека, хоть в пропагандистской ипостаси, хоть в «совковой» карикатуре, одни и те же генетические корни — от русского мужика, в том числе и эта пресловутая «простота», которая, по его же присказке, «хуже воровства». Вообще-то русский мужик себя не щадит в самохарактеристиках. Его национальный сказочный герой — Ванька-дурак или Емеля-лежебока, хотя в своей глубинной сути («себе на уме») он твёрдо уверен, что «терпенье и труд всё перетрут», да и смётки у дурака хватает жар-птицу схватить…

Вот и выходит, что советский простой человек — прямой потомок древних оратаев, корчующих пни, смолокуров и бортников, ратников княжеских дружин, волхвов, гусляров, скоморохов и разбойников, беглецов в казаки от помещиков, артельных людей, бурлаков, мастеров и подмастерьев на промыслах, рабочего люда.

Кстати, о барах — баринах, барышнях, барчуках, словом — господах. В разговоре о «советском человеке», у которого даже само слово «господин» было изъято из обращения, легко и просто заменено удобным и доверительным «товарищем», казалось бы, и упоминать не стоит отброшенный историей «класс эксплуататоров». Но не всё так просто! При всей моей классовой неприязни к барам я всё же признаю их русскими, частью своего народа.

Когда я, крестьянский сын, внук, правнук и праправнук крестьянина, перебираю «витки» родословной своего народа, то нахожу родные черты и в былинном Микуле, и в летописном Несторе, и в толстовском мужике из «Власти тьмы», который кроме «Таё-таё» ничего и сказать-то не может, и в чеховском «злоумышленнике», открутившем на рельсе гайку, потому что «шелешпёр без грузила не ловится». Моя костромская паутинка сплетена в том «жгуте» с сибирской казачьей «ниточкой», на всех витках мелькают родные «кровиночки» от Украины до Сахалина. И прочно, и уютно мне ощущать корешки в своей земле и чувствовать общую радость и боль единого большого организма народа.