Владимир Попов - Очерк и публицистика. Журнал Наш современник № 2, 2012

В тотальном проигрыше окажется в своей массе тот самый русский народ, о благе которого заботливо печется юный Храмов, желающий освободить русских от «грабительской российской вертикали власти».

Очередная утопия, как обычно, будет стоить нашим детям крови, и немалой. И тогда слова Егора Холмогорова о том, что «на осколках РФ состоится масштабный геноцид русских, — геноцид таких масштабов, которых история никогда не знала», могут обернуться зловещим пророчеством.

Что такое «федерализация» нашей страны, мог и должен бы понимать каждый русский человек на убедительном примере Древней Руси. Но мы об этом не задумываемся. А зря. Бросим быстрый взор на нашу историю, которая, похоже, никого ничему так и не научила.

Древняя Русь была вполне унитарным государством. Об этом позаботились Рюрик, Олег, Игорь, Ольга, собравшие и державшие под своей властью летописные племена. Хотя сам момент призвания Рюрика пятью племенами — двумя славянскими и тремя финскими — есть как раз момент типичного федеративного объединения в соответствии с главным принципом федерации «в pluribus unum» — «из многого единое». Но раз сложившись, это единство сомнению и разложению уже не подвергалось; Русь вплоть до Святослава, Владимира и Ярослава оставалсь унитарной.

Даже попытка древлян поднять бунт против Игоря не имела в виду отложения древлянского княжества от Киева: убив верховного властителя, древляне тут же попытались не выйти из-под центральной княжеской власти, а женить своего местного князька Мала на овдовевшей Ольге, чтобы ему править всей Киевской Русью, как правил убитый князь. Но Ольга с этой ролью отлично справилась сама. Жестоко и напоказ раздавив остатки древлянской «самостийности», она тем дала суровый урок всем прочим подвластным племенам. После чего немедленно отправилась в самый отдаленный и проблемный регион, на Новгородчину, где твердой рукой провела перераспределение и инвентаризацию земель и их налогообложение. Показала, кто в русском доме хозяин: никто и не пикнул. Ни о какой федерации в то время не могло быть и речи.

Именно унитарный, по большому счету, характер Киевской Руси (наличие вассалов-посадников в крупных городах этому не противоречит) обеспечивал военную мощь и огромные мобилизационные возможности киевских князей. Они не раз сотрясали даже стены Цареграда-Константинополя, в лоск разгромили Хазарский каганат, овладевали Херсонесом и владели Тмутараканью. О том, как резвились славяне и русы на византийских и болгарских землях, есть леденящие кровь рассказы в писаниях Прокопия Кесарийского, Льва Диакона и других авторов. В 1076 г. Владимир Мономах совершил успешный поход против немецкого императора Генриха IV: русские войска с боями прошли Богемию и остановились только в Силезии. Не раз воевали Польшу. И т. п. Монархи ведущих европейских стран считали за честь породниться с Киевом.

Но скоро этому могуществу пришел конец — и именно потому, что киевские князья стали делить собственное государство на части, «федерализовать» его. Они делали это (как и Храмов собирается) из самых лучших побуждений: чтобы не обидеть никого из родных сыновей. Но последствия этих «благих» дел были ужасны для всей страны.

Смерть Святослава, оставившего трех сыновей на трех престолах, не привела к сепаратизму и распаду страны только потому, что сыновья быстро провели смертельную схватку за центральный престол, за Киев. Никто не хотел быть правителем второго сорта, питая надежду владеть всей Русью целиком. Братоубийственная война закончилась смертью двух старших братьев и вокня-жением Владимира, который правил железной рукой и никакого сепаратизма не допустил, удержав унитарный характер правления.

Взятие Полоцка, в ходе которого самостоятельная, не от Рюрика, династия полоцких князей была зверски уничтожена (Владимир на глазах княжеской четы вначале изнасиловал их дочь Рогнеду, а потом убил родителей на глазах только что поруганной девушки), была показательной расправой над самой идеей сепаратизма.

Однако именно в это княжение первым в нашей истории знамя русского сепаратизма поднял сын Рогнеды Ярослав, ненавидевший своего отца и попытавшийся впервые отколоть Новгород от Киевской Руси, перестав платить отцу урок (дань). Владимир немедленно стал готовить карательный поход против сына, чтобы вновь раздавить сепаратизм в зародыше, но внезапно скончался.