Хеннеке Кардель - Адольф Гитлер — основатель Израиля

Вдова Гитлера поместила своего сына в интернат в Линце. Одна из католических воспитательниц была родом из той же лесной области, и скоро к трудновоспитуемому ученику приклеилась презрительная кличка «еврейский олух». Проведя два года в деревне, мать переехала в маленькую квартирку в Линце. Адольфа после переэкзаменовки перевели в четвертый класс реальной школы, но настоятельно посоветовали ему сменить учебное заведение. Только о своем учителе истории в Линце он сохранил хорошие воспоминания. Д-р Печ был родом с южной границы и националистом. Он считал государство Габсбургов не немецким и представлял в совете общины немецкую национальную фракцию. В 1938 г., после аншлюса Австрии, Гитлер снова встретился со старым Печем, провел с ним наедине целый час и объяснил ожидающим у дверей: «Вы не подозреваете, чем я обязан этому старику».

Итак, Адольф Гитлер вынужден был покинуть Линц и его приютили государственная реальная школа в расположенном южнее Штейре и дом Игнаца Каммерхофера у овощного рынка. Отметки в первом аттестате этой школы были настолько плохими, что Гитлер вместе с товарищами по несчастью тайком уехал на отдаленный хутор, где они выпивали, орали и проклинали учителей, этих «чиновных нахалов». Поскольку его и так плохой аттестат совершенно утратил ценность, он им, просим прощения, подтерся. Кто-то нашел его и в феврале 1905 г. доставил директору школы. Запись, что за школьное полугодие данный ученик пропустил 30 дней «без уважительной причины» еще можно было прочесть. Короче, это было ужасно, и после разговора с директором школы по фамилии Лебеда Гитлер торжественно поклялся никогда в жизни больше не пить.

Гитлер начал болеть, и все были довольны, что этот 16-летний юноша перестал учиться в школе, а он сам — больше всех. Вместе с матерью он уехал к тетке на родину, пил там много молока, хорошо питался и быстро поправился. Следующей весной он посещал музеи и оперу в Вене, а потом рисовал, сочинял стихи и читал их в Линце, где в квартире матери для него всегда была наготове одна из двух комнат. Он учился также играть на пианино и два года чувствовал себя довольно хорошо «в пустоте этой уютной жизни». Ему нравилась светловолосая, хорошо сложенная девушка Стефания, и он ежедневно поджидал ее в пять часов пополудни, разодетый в пух и прах, в том месте, где эта красотка обычно прогуливалась под руку со своей матерью, и каждая ее улыбка делала его счастливым. Он никогда не говорил со Стефанией. В письмах он скрывал ее имя и называл ее по фамилии своего товарища по школе еврея Бенкизера. Подмастерье обойщика Кубичек, так же влюбленный в оперу, как и он, был его единственным другом, который во время долгих прогулок терпеливо слушал речи Гитлера. Родители Стефании купили огромный новый дом в стиле ренессанс с музыкальным салоном и особенно хорошей акустикой. «А где должен стоять рояль?» — спросил недоучка реальной школы своего друга Кубичека, а тот завел разговор о деньгах.

«Das Geburtshaus des Führers in Braunau am Inn — Hofseite» by Paul Geißler, 1943

«Что деньги!» — опять услышал он от человека, абсолютно уверенного в том, что эти бумажки можно получать и не имея профессии. Когда Стефания перестала ему улыбаться, как раньше, и за ней начали ухаживать молодые лейтенанты, «пустоголовые дураки», мечтатель Адольф Гитлер решил броситься с моста в Дунай, разумеется вместе со Стефанией. [10]Никто из них не прыгнул, и мировая история пошла своим путем.

Осенью 1907 г. молодой Гитлер решил поехать в Вену, чтобы там, в соответствии со своими наклонностями, стать «академическим художником». Чемодан, наполненный в основном книгами о подвигах немецких героев, был уже упакован, когда мать присела к постели своего сына и взяла его за руку.

«Послушай, — сказала она тихо, с трудом шевеля губами, которые стали тоньше после того, как за несколько месяцев до этого ей оперировали рак груди, — твой отец...»

Она запнулась, потом выпрямилась и сложила руки вместе.

«Я скажу тебе сегодня все, — продолжила она спокойно. — Может быть, тебе понадобятся адреса в Вене. Мать твоего отца забеременела, когда ей было уже за сорок. Она работала в Граце у еврея Франкенбергера, который приехал из Венгрии, а позже переехал в Вену. К Алоизу, твоему отцу, в его доме относились как к сыну. До 14 лет Франкенбергеры платили за него деньги, а потом он стал учиться на сапожника. Они ему писали и часто делали подарки, эти Франкенбергеры, они благородные люди. Возьми венский адрес Франкенбергера, это твой дядя. Может быть...»