Леонид Владимиров - Россия без прикрас и умолчаний

— Это пожалуйста. Сколько?

Хэу показывает ему три растопыренных пальца и получает три флакона духов «Красная Москва», Бог весть зачем привезенных сюда за 6000 миль, из самой столицы. Щедрый, однако, жених. Три флакона дорогих духов в подарок невесте!

Но это не подарок невесте. Хэу тут же, у прилавка, вынимает один флакон из ярко-красной коробки, а самую коробку с кокетливой шелковой кисточкой прячет куда-то в свои необъятные одежды. Он откупоривает пробку и степенно выпивает духи. Кашляет, любезно прощается, платит 18 рублей (20 долларов), захватывает с собой остальные две коробки и уходит, распространяя нежный запах.

И это Россия.

Через двое суток после свидания с Хэу новенькое такси «Волга» мчит меня по узкому, но хорошо асфальтированному шоссе к югу от Новосибирска. Два десятка километров машина пролетает за пятнадцать минут. Потом несколько поворотов – и из густого леса выныривает ультрасовременный отель «Золотая долина». Девять этажей, стеклянные двери, полный комфорт. Это я приехал в Академгородок, научный центр Западной Сибири. Первый камень (точнее, первое бревно) этого ныне 40-тысячного города заложили в 1955 году.

Я здесь не первый раз, я поднимаю трубку в моем теплом номере с фантастическим видом на тайгу и на здание торгового центра в стиле «модерн» и звоню друзьям. Мы назначаем свидание на половину двенадцатого ночи – так здесь принято ходить в гости. К полуночи номер наполняется великолепной публикой – «неосибиряками», как они себя называют. И дамы и мужчины в свитерах, в свободных и простых куртках, и тут совершенно бесполезно гадать, кто из них аспирант университета, а кто член-корреспондент Академии наук СССР. Возраст – не примета, ибо в Академгородке полно профессоров и даже академиков моложе тридцати. Многие из них – настоящие, крупные ученые; решительно все – глубокие, мыслящие, остроумные люди. Мы совсем не говорим о науке, предметы разговора – искусство, литература (особенно поэзия), музыка и внутренняя политика. Расходятся в пять. Это опять-таки Россия.

Из 235 миллионов человек, населяющих Советский Союз, очень немногие могут похвастать тем, что видели свою страну по-настоящему. Больше половины советских граждан рождаются и умирают, не побывав в Москве. Примерно такой же процент людей проводит всю жизнь в Европейской части страны, ни разу не повидав Урала, Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера, Средней Азии. Путешествия дороги и хлопотливы – без нужды не ездит никто. А те, кто могут позволить себе ехать летом на отдых, отправляются главным образом к теплому Черному морю, в лучшем случае бегло оглядывая полоску родины, несущуюся мимо окна вагона.

Еще меньше видят, меньше узнают страну иностранные туристы, корреспонденты, дипломаты. В СССР почти 1500 городов, из них только 39 открыты для посещения иностранцами. Что до деревень, то гостей из-за рубежа пускают лишь в несколько отобранных. Правда, автомобильные туристы по дороге из Москвы в Ялту проезжают довольно много сел, но ни в одном из них нельзя даже заночевать – за этим зорко следят уполномоченные милиции, расквартированные во время туристского сезона в каждом придорожном поселке.

Судьба подарила мне редкую возможность исколесить страну вдоль и поперек. От бывшей Восточной Пруссии до Дальнего Востока. От Северного Ледовитого океана до реки Пяндж, где проходит самая южная граница СССР – граница с Афганистаном. Я ловил рыбу у Карельских водопадов и петлял по извилистым Карпатским дорогам; загорал в благословенном черноморском Сухуми, любовался огнями Тбилиси с вершины Мтацминды и пробовал 60-градусный якутский мороз. Опускался на вертолете на шаткий дощатый настил посреди Каспийского моря, где с искусственных эстакад, с так называемых «Нефтяных камней», качают поддонную нефть; прыгал с парашютом на подмосковные лесные озера и приволжские степи; часами высиживал на разных съездах и совещаниях в Кремлевских дворцах; был заключенным в концлагере, мастером на автозаводе, трактористом в колхозе, журналистом и редактором в Москве. Так сложилась жизнь, и я ей за это благодарен.

Конечно, самую большую страну мира, даже при самом лучшем с нею знакомстве, ни в какую книгу не уместишь. Как ни соблазнительно заняться, например, географическими описаниями, от них придется почти полностью отказаться. В конце концов, густые леса вроде Сибирской тайги есть и в Канаде; пустыни можно увидеть в Африке; заполярные красоты – в Гренландии; а полноводных рек, живописных гор или красивых городов много по всему свету. Очевидно, надо выбрать нечто такое, чего ни в какой Африке и ни в какой Гренландии не найдешь. Это «нечто» – жизнь людей, населяющих Союз Советских Социалистических Республик.