Judith Levine: Вредно для несовершеннолетних

Когда один из самых серьезных коммерческих редакторов принял-таки мое предложение и я написала первую черновую рукопись, его отзыв был ободряющ, но трезв. «Это смелая книга, - писал он мне, - для которой, как становится удручающе ясно из присланных Вами глав, трудно было бы найти худшее время». Он оказался, как никогда, прав. Он был уволен (не из-за моей книги), а моя рукопись была передана другому старшему редактору. Когда та отказалась (будучи матерью тринадцатилетней девушки, она написала мне дипломатично: «Я просто не могу относиться к некоторым из поднятых Вами вопросов достаточно объективно, чтобы быть Вашим наставником»), книгу приняла женщина, только что назначенная на эту должность. Она затеяла затянувшийся на целый год процесс, который должен был сделать книгу, как она выразилась, «более съедобной для родителей», которые теперь предполагались ее единственной целевой аудиторией. Она просила добавить в книгу «утешительных посланий», испещрила рукопись предупреждениями, молящими об удалении: «Это предложение неприятно для родителей». «Многим родителям это будет трудно переварить». Она предложила мне, чтобы не пугать родителей, убрать из вступления слово «удовольствие».

В результате рукопись так и не стала достаточно parent-friendly (англ. «дружественной к родителям», по аналогии с комп. user-friendly «дружественный к пользователю»). Рукопись покинула это издательство и скиталась по другим, где ее также признали коммерчески бесперспективной. Одна редколлегия даже назвала ее «радиоактивной». В ту же неделю, когда я получила этот «счетчик Гейгера», в «Нью-Йорк таймс» было опубликовано объявление размером в газетную полосу, в котором рекламировалась книга Джона Грея «Дети приходят с небес». Рекламный текст гласил, что, стоит только родителям прочитать эту книгу, как их дети станут здоровыми, счастливыми, послушными и успешными. Пухленькие херувимчики по краям наводили на мысль, что и крылышки у них могут вырасти.

Чтобы прогнозировать, какие книги будут пользоваться спросом, издатели стараются держать руку на коллективном пульсе; им нравится думать, что их рейтинги представляют собой некое подобие ЭКГ господствующей культуры. У них есть два вида «датчиков»: цифры продаж аналогичных книг или других книг того же автора и нечто менее конкретное - субъективное ощущение ответственного редактора, которое в издательском бизнесе принято называть инстинктом.

Я знаю, что авторам легко находить оправдания, почему их книги не издают, и, если я оправдываюсь, что же - прошу меня простить великодушно. Но также позвольте мне предложить объяснение того, что призошло с «Вредно для несовершеннолетних»: да просто История с ней произошла. «Инстинкт», который руководил редакторами, ощущавшими себя и родителями, и доверенными лицами воображаемых родителей-читателей, находился под влиянием конкретных культурных, экономических и политических сил и событий прошлого и настоящего. Те силы и чувства, которые чуть не сожрали «Вредно для несовершеннолетних», - ровно то самое, о чем повествует «Вредно для несовершеннолетних».

Эта книга, в конечном итоге, о страхе. Страхи Америки по поводу детской сексуальности одновременно и специфически современны (я уверена, что четверть века назад у меня не могло бы быть подобных проблем), и глубоко историчны. «Вредно для несовершеннолетних» повествует о том, как этот страх смог вонзить свои когти в Америку в конце двадцатого века и как теперь, поддерживаемый сентиментальной, иногда циничной, политикой «защиты детей», он всецело поглотил наши мысли и действия. Книга исследует политику и практику, затрагивающую повседневную сексуальную жизнь детей и подростков - цензуру, психологию, сексуальное образование, семейное, уголовное и репродуктивное законодательство, а также тот сорт журналистики и «советов родителям», который предлагает «решения», лишь воспроизводящие страх, подобно «волшебным свечам» для торта, которые вспыхивают заново, сколько их ни задувай.

Архитекторы и практики всего вышеназванного для обозначения того, что они делают, используют выражение «защита детей». Но, как показывают истории реальных детей и их семей в моей книге, результаты их деятельности часто противоположны их словам. Воистину, сексуальная политика страха вредна для несовершеннолетних.

Частная жизнь

Если родители в начале двадцать первого века чувствуют страх, для этого есть веские причины. Глобализирующаяся экономика, создавая новое богатство, дает лишь условную и избирательную уверенность в завтрашнем дне. По данным Бюро переписи населения, опубликованным в начале 2000 года, доля населения США, не вылезающего из нищеты, не меняется уже четверть века, замерев на отметке 12 процентов, а доходы и стоимость имущества наименее высокооплачиваемого сегмента трудящихся (нижних 20 процентов) за тот же период даже снизились. Даже у выгодоприобретателей нынешнего бума ощущение головокружительных возможностей может мгновенно превратиться в головокружение от нестабильности - как это произошло весной 2000 года, когда индекс акций высокотехнологичных компаний Nasdaq рухнул и за биржевым крахом последовали массовые сокращения штатов. Этот крах был тошнотворным напоминанием о 80-х годах, когда даже управляющим компаний не было пощады, поскольку их фирмы объединялись и закрывались, а новая метла экономической «гибкости» выметала «надежность занятости» как анахронизм, мешающий извлечению прибыли.