А Немировский: Античный цикл В Яна

До В. Яна в России исследованием древней истории Средней Азии занимался востоковед В. В. Григорьев (1816 - 1881). Григорьев был первым, кто осудил господствовавшую в западной науке оценку движения Спитамена как "бунта", "измены" законному государю и благодетелю азиатов Александру Македонскому и охарактеризовал это движение как восстание народа против завоевателей, а Спитамена выставил великим согдийским патриотом, "неутомимым борцом за свободу родины". В этом В. Ян - последователь В. В. Григорьева, но сколь различно при одинаковой оценке освободительного характера движения понимание двумя авторами его движущих сил и роли руководителей. Если для В. В. Григорьева "народ" - нечто единое, то для В. Яна в это понятие входят и оседлое земледельческое население, и горожане, и скотоводы-кочевники, а среди всех этих групп выделяются богатые и бедные.

Понимание социальной стратификации среднеазиатского общества результат влияния на писателя марксистско-ленинской исторической науки. Но приоритет марксистского подхода к событиям, связанным с сопротивлением народов Средней Азии греко-македонским завоевателям, принадлежит В. Яну, создателю художественного произведения, ибо монографии и научные статьи по событиям, легшим в основу "Огней на курганах", появились позднее. Их авторы (В. В. Баженов, К. В. Тревер) во многом стояли на сходных с писателем позициях.

О новаторском подходе В. Яна к освещению завоеваний Александра Македонского можно судить и по сделанным им заметкам в книге И. Дройзена "История эллинизма". Книга немецкого историка, одна из лучших сводок сведений об Александре и его преемниках в западной литературе, была приобретена писателем, как свидетельствует дата на книге, 6 декабря 1928 года и тщательно проштудирована. Ее страницы хранят многочисленные пометки цветным карандашом - следы работы писателя-историка. Читая Дройзена, В. Ян постоянно с ним спорит. Для Дройзена единственный главный положительный герой эпохи - Александр, Спитамен же - руководитель "дїиїкїоїгїо вїоїсїсїтїаїнїиїя", к которому народы Средней Азии примкнули более из страха, нежели по доброму желанию. Восклицательный знак, поставленный красным карандашом напротив слов "дикое восстание", говорит сам за себя. Нередко, не ограничиваясь вопросами на полях, В. Ян комментирует по ходу чтения наиболее неприемлемые места книги. Так, отчеркивая абзац с рассуждениями Дройзена о том, что "Александрї дїоїлїжїеїнї бїыїл поступать с мятежными варварами этой страны тем строже, чем важнее была для него их область" и что "кїрїоївїьї открыто сопротивляющихся противников, уїнїиїчїтїоїжїеїнїиїеї вїсїеїгїої сїтїаїрїоїгїої пїоїрїяїдїкїаї вїеїщїеїй должны были положить начало введению новой организации, которая предназначалась на многие столетия пересоздать земли за Оксом", писатель помечает на полях: "удушение, а не создание новой цивилизации". Гибель Спитамена расценивается Дройзеном так: "Смерть этого смелого и вїеїрїоїлїоїмїнїоїгїо противника положила конец последним; в "саду Востока" восстановилось, наконец, спокойствие, в котором он только и нуждался для того, чтобы, несмотря на все перенесенные им войны и потрясения, сїкїоїрїої сїнїоївїаї дїоїсїтїиїгїнїуїтїьї сївїоїеїгїо пїрїеїжїнїеїгїої цївїеїтїуїщїеїгїої сїоїсїтїоїяїнїиїя". Подчеркнутые пометы в приведенных отрывках и во множестве других мест книги выражают несогласие В. Яна с Дройзеном, и это несогласие нашло выражение в трактовке событий и образов в "Огнях на курганах". Вероломным в обрисовке Яна выглядит не Спитамен, а Александр. Для Дройзена завоеватели-македонцы - носители цивилизации, В. Ян, напротив, изображает поход Александра как движение "бескрылой саранчи", разрушающей прекрасные города, сжигающей деревни, уничтожающей все на своем пути.

Правильно оценивая сопротивление греко-македонскому завоеванию как народное движение и подчеркивая решающую роль в нем народных низов, В. Ян превращает знатного согда Спитамена вопреки единодушным свидетельствам древних авторов в нищего погонщика караванов Шеппе-Темена (Левша-колючка).

Спитамен не просто иранское, а знаменитое иранское имя, прославленное не только вождем сопротивления греко-македонской агрессии. "Авеста", чтение которой вдохновляло писателя на создание поэтических образов "Огней на курганах", начинается словами: "Сказал Ахура Мазда Спитамиду Заратустре". Итак, Спитам (в греческом написании Спитамен) - имя предка самого Заратустры. Простой пастух, тем более тюркского происхождения, носить это имя не мог. Все источники о Спитамене указывают на его принадлежность к высшей согдийской (ираноязычной) знати: он сопровождал Бесса, убившего Дария III, и затем выдал этого Бесса Александру. Впоследствии дочь Спитамена стала женой Селевка, основателя державы Селевкидов, а соратники Александра не выбирали супруг среди дочерей нищих пастухов!