Вера Челищева: Заключенный №1. Несломленный Ходорковский

Леонид Невзлин, один из бывших руководителей и акционеров ЮКОСа, говорит, что эти черты в Ходорковском проступили довольно рано.

– Мише было 23 года, и уже тогда люди безошибочно понимали: он – лидер, разговаривать надо именно с ним. И происходило это не потому, что он обладал какими-то выдающимися внешними данными. Просто сила духа, сила интеллекта и чувство личной свободы в нем были буквально осязаемы, создавая ту особую ауру, которая и являлась отличительной чертой Ходорковского. Как-то так получалось, что он всегда был первым и далеко впереди всех.

– Когда я пришел к Ходорковскому на собеседование в «МЕНАТЕП», помню, мы беседовали о политике, экономике, о Советском Союзе, о развале страны… И меня поразила оригинальность и неординарность его мышления, какая-то не по годам мудрость, – говорит Алексей Кондауров, генерал-майор КГБ (ФСБ) в запасе, бывший глава информационно-аналитического управления банка «МЕНАТЕП», а затем ЮКОСа. – Мне тогда было 44, ему – 30. Четырнадцать лет – разница. Жизненный опыт разный. Я много чего повидал к тому времени… Но когда я с ним говорил, мне казалось, он старше меня и больше видел. Какая-то глубина не по возрасту чувствовалась в нем. Так что после собеседования с ним мне уже никуда не хотелось идти. А ведь после ухода из комитета безопасности у меня было несколько предложений в разные места. К Гусинскому, в том числе, звали… Остался у Ходорковского.

В общем, все эти качества Ходорковского, так напоминающие ельцинские, были присущи нашему герою и в 20 с лишним, и в 30, и в 40, и после 40…

Пожалуй, небольшое отличие между Ельциным и Ходорковским лишь в том, что первый был склонен к некоторому эпатажу, порою переходящему в крайности, в общении – косноязычен, прост и прямолинеен.

Сам Ходорковский говорит, что работа с Ельциным «не вызывала у него «внутреннего протеста». То есть не просто не будет что-то делать под давлением силы, а еще, если вдруг им овладеет внутренний протест, он тоже не будет ничего делать.

В общем, необычный человек. Если еще учесть, что вырос в «совке», где всем детям советовали свои внутренние протесты и переживания засовывать куда-нибудь подальше…

– А еще я очень уважаю Маргарет Тэтчер как великого государственного деятеля, управленца, который смог реально рационализировать экономику и бюрократический аппарат современного государства… – пишет мне Ходорковский из тюрьмы. Но это, видимо, уже совсем другая история…

А что еще не вызывало у Ходорковского внутреннего протеста? Видимо, Центры научно-технического творчества молодежи. Иначе как объяснить, что он даже не расстроился, когда после окончания Менделеевки ему не дали направления в научно-исследовательский институт, чьей тематикой он вроде бы интересовался…

1987 год. Он пробует создать свой ЦНТТМ. Ведь классно же! Именно сейчас могут быть востребованы инновационные проекты, многие из которых он видел пылящимися на полках в институте из-за неповоротливости бюрократической машины… Так что планов с головой окунуться в науку и посвятить ей, может быть, всю жизнь, у него к моменту окончания вуза не было. Просто так складывалась жизнь, что именно на период его молодости попала пора под названием «перестройка».

Постановление об образовании единой общегосударственной системы ЦНТТМ по всему СССР издает Горбачев. Это те самые ЦНТТМ, зарождавшиеся в недрах комсомола, те самые коммерческие предприятия, участие в которых Ходорковскому как бы невзначай, неофициально недруги поставят потом в вину. Да что ЦНТТМ, – даже комсомол в вину некоторые умудрятся поставить. Причем как бы «свои». Причем когда он уже в тюрьме сидеть будет…

Но до известных слов Олега Дерипаски о том, чего, мол, ждать от человека, который вышел из комсомола и не служил в армии, а также до тюрьмы в жизни Ходорковского еще далеко. А пока, пока он создает свой первый ЦНТТМ. Во Фрунзенском районе. Снимает маленькое помещение. Стол и два стула. Набирает несколько человек из Менделеевки. Начинают с компьютеров, как называет их его жена Инна, – «таких штуковин бешеных размеров». «Штуковины» привозят из-за рубежа, переустанавливают на них русскую клавиатуру, не без помощи друзей – «ботаников» из Менделеевки разрабатывают программное обеспечение и продают…

У Ходорковского не было «внутреннего протеста» к такой штуке, как приватизация.

В его центр тянутся люди. Он ведь все предусмотрел: и расклейку объявлений, и рекламу в газетах. В одной комнате уже тесновато… По объявлениям в центр заглядывают и остаются в нем Невзлин из «Зарубежгеологии» и Сурков – из Института культуры. Режиссерский Сурков так и не окончит. А жаль…