Зудин посмотрел на него с ненавистью.
— А ты жнаешь, што полагаетша жа покушение на канти-тата? — сказал он с неожиданным шипением и присвистов и тут только почувствовал, что у него шатается и вот-вот отломится передний зуб.
Жора невозмутимо ковырялся у стола, заваривал чай.
— А кто тебя трогал? Ты вчера выпил лишнего и, выходя из здания типографии, где ты был на поминках у Экземплярского, нечаянно упал с лестницы лицом вниз. Есть свидетели, готовые, если что, опубликовать соответствующие свидетельства в областных газетах.
— Шволочи, — просвистел Зудин, лег на диван и отвернулся битой рожей к стенке.
Напрасно Фуллер и весь его штаб обзванивали райотделы милиции, приемные покои больниц и даже морги, Зудин как в воду канул. На секретном совещании в узком кругу решено было не придавать факт исчезновения кандидата огласке, а продолжать кампанию как ни в чем не бывало, тем более что остановить ее было все равно уже невозможно. По телевидению с еще большей частотой, практически каждые полчаса крутили теперь ролик «Есть проблемы? Голосуй за Зудина — и их не станет!». Неявку его на теледебаты, назначенные на последнюю перед выборами пятницу, преподнесли как намеренный ход. Дескать, наш кандидат настолько уверен в своем успехе, что ему просто не о чем дискутировать с другими претендентами. Для большей остроты и драматичности телевизионщики оставили стул Зудина за «круглым столом» студии пустым, и оператор его время от времени показывал.
Мало того — остальные кандидаты потратили первые пять минут дебатов на обмен мнениями о том, почему не явился Зудин, чем, как сказал Фуллер, только добавили ему очков. На этот, последний день в штабе были припасены и главные удары по основным противникам — Гаврилову и Твердо-хлебу.
В пятницу вечером, когда до прекращения срока агитации оставалось всего несколько часов, в конференц-зале отеля «Мэдиссон-Кавказская» была собрана пресс-конференция, где публике был предъявлен некий субъект ярко выраженной кавказской национальности, с кудлатой бородой и в высокой папахе, перепоясанной зеленой лентой. Назвавшись «бойцом армии сопротивления имени Джохара», он сделал сенсационное заявление, из которого следовало, что Павел Гаврилов в бытность его полномочным представителем федеральной власти в Чечне лично расстреливал пленных, а при взятии Бамута — и мирных жителей тоже, чему якобы имеются документальные свидетельства в виде фотографий и видеопленки. Это сенсационное заявление тут же пошло в выпуск вечерних новостей. На вопрос репортера газеты «Благополу-ченские вести», когда и где можно посмотреть эти пленки, ответил уже не бородатый, а сам Фуллер, который и вел пресс-конфе ренцию.
— Ввиду исключительной важности этих свидетельств они переданы нами в генеральную прокуратуру, — сказал Фуллер и поспешил перейти ко второй части, то есть к предъявлению компромата на Твердохлеба.
Кавказца спешно увели, а на его место подсел благообразного вида мужчина в очках, с аккуратной бородкой, в простой клетчатой рубашке с расстегнутым воротом. Этого Фуллер отрекомендовал сыном репрессированного в 38-м году профессора медицины Богородицкого.
— Мой папа… — начал благообразный и минут пятнадцать со скорбным лицом рассказывал об известных ужасах ГУЛАГа.
Журналисты нетерпеливо переглядывались, теряясь в догадках, чем он кончит и какое отношение все это имеет к выборам губернатора области. В следующие десять минут выяснилось, что папа Богородицкий в 56-м году был реабилитирован и пять лет назад умер своей смертью в возрасте 88 лет. Журналисты зашумели, раздались выкрики: «Ближе к делу!» Сын репрессированного умолк, а Фуллер жестом попросил тишины и, загадочно улыбаясь, произнес с расстановкой:
— А дело в том, господа, что начальником лагеря, в котором содержались профессор Богородицкий и тысячи других наших соотечественников, безвинно пострадавших в страшные годы коммунистических репрессий, был не кто иной, как Иван Петрович Твердохлеб! Есть документы, подтверждающие…
Зал изумленно загудел.
— Минуточку, господа! Я понимаю ваше изумление. Более того, у вас может возникнуть законный вопрос: а тот ли это Твердохлеб, чей сын рвется сегодня в губернаторское кресло? Мы навели справки. Как это ни прискорбно, господа, все сходится. И если вы спросите у нашего уважаемого Петра Ивановича, где был его отец с 1934 по 1941 год, ему нечего будет возразить.
Всего через полчаса после скандальной пресс-конферен-ции в «Мэдиссоне» Павел Борисович Гаврилов приехал на телестудию и потребовал время в прямом эфире, грозя обращением в прокуратуру на председателя телерадиокомпании за распространение злостной клеветы. Перепуганный председатель лично отвел его в студию и дал команду прервать московские передачи для экстренного обращения к избирателям губернатора области. И вот избиратели пьют дома чай и готовятся уже выключать телевизор и идти спать, как вдруг художественный фильм с участием Аль Пачино, который совсем уже приблизился к развязке и осталось самое интересное — узнать, кто же убийца, прерывается, на экране появ-, ляется перепуганная дикторша и предлагает послушать срочное сообщение. Народ в свою очередь тоже пугается, думая, не война ли началась или, не дай Бог, денежная реформа, как вдруг на экране появляется губернатор Гаврилов с гримасой искреннего страдания на лице и начинает нести какую-то ахинею насчет того, что он лично никого не убивал — ни женщину, ни чеченцев и просит поверить ему на слово, при этом клянется Родиной и матерью, а соответствующие документы, доказывающие его невиновность, обещает предоставить сразу после выборов, поскольку времени уже нет, в 12.00 истекает срок всякой пропаганды и агитации. Те, кто за пару часов до этого видел в выпуске новостей пресс-конференцию Фуллера, более или менее поняли, в чем дело, а те, кто не видел, не поняли ни черта и сильно возмущались, что прервали фильм. Когда Гаврилов кончил, и снова включили Москву, там уже шли титры, и кто убийца — осталось неизвестным.
Читать дальше