— Обычно дети начинают заниматься спортом под влиянием родителей. Вы не были исключением?
— Я бы сказал, что меня привела в спорт сама жизнь. Бабушка по маминой линии жила в Новгородской области, в деревне Горбино на берегу Мсты. У реки проходила большая часть жизни деревенской детворы: здесь то купались, то рыбу ловили. Когда я приезжал летом на каникулы, бегал на реку вместе с местными мальчишками. Но в воду не лез, а на тех из ребят, кто саженками доплывал до середины Мсты, смотрел с восторгом. Лет в шесть я высказал родителям идею, что мне позарез нужно научиться плавать. Мама выяснила, где можно купить абонемент, и записала меня в ленинградский бассейн СКА. Хорошо помню его первое посещение: 50-метровая чаша поразила своими размерами. Я страшно испугался, что нас сразу поведут туда, и был очень рад, когда мы свернули к лягушатнику. Однако мои занятия закончились чрезвычайно быстро. После второго посещения бассейна я заболел, и на этом плавательные опыты до поры до времени пришлось завершить.
Второй заход оказался более удачным. Когда мне исполнилось восемь лет, мама отстояла многочасовую очередь и записала меня в плавательную группу бассейна «Экран». Он принадлежал Институту телевидения. К нестандартной ванне 17х12 метров, предназначенной для испытания различной аппаратуры, энтузиасты сделали мелководную пристройку и получили обычную 25-метровую чашу. В стенах были какие-то смотровые окна — в общем, обстановка больше напоминала испытательный стенд для космонавтов, чем спортивный объект. На первом занятии нужно было выполнить какие-то элементарные упражнения, а потом проплыть несколько метров. Я очень боялся, что меня не примут, и старался изо всех сил. В конце урока наш тренер Глеб Петров продемонстрировал, как нужно плавать, и преодолел 25 метров баттерфляем. Молодой, с атлетической, накачанной фигурой, он смотрелся очень эффектно. Мы просто пищали от восторга.
— За всю жизнь вы ни разу не разочаровались в избранном виде спорта?
— В 12—13 лет у меня был такой период. Я плавал на спине и комплексом, но результаты практически не улучшались. Возникали разные мысли: например, стоит ли мне продолжать? И тогда Петров предложил нестандартный ход — перейти в другую группу, к тренеру Игорю Кошкину. Самый младший парень в ней был старше меня на год, остальные — на два-три года. При этом сам Кошкин позднее признался, что не увидел во мне особых талантов. Просто ему нужен был спарринг-партнер для лидера группы Сергея Русина. Для меня начался тяжелый период: каждый день, каждая тренировка становилась битвой за выживание. Год в этом возрасте — колоссальная разница. За одну серию ребята обгоняли меня на сто, двести метров и потом ждали, пока я финиширую. Тренер зачастую просто махал рукой: все, хорош, потом когда-нибудь доплывешь, нет времени. Все это очень сильно било по самолюбию. Сдаваться не хотелось, и на каждом занятии я бился за то, чтобы хоть немного сократить этот разрыв.
Помню, одну зиму в Ленинграде стояли страшные морозы, градусов сорок. Тренировка у нас начиналась в 8 утра, я вышел из дома в 7.15 и, как обычно, пешком дотопал до бассейна. Вахтер в недоумении: мол, чего пришел. «Все отменили, даже уроки в школе», — ужасается он. Мне же в голову не пришло, что тренировка может не состояться, настолько я был заряжен на работу. Тренер тогда ничего не сказал, но, мне кажется, ему рассказали об этой истории, и он оценил мое рвение.
— Мсту когда в итоге переплыли?
— Примерно в то время и переплыл. Но получилось все как-то обыденно: начинался новый школьный год, ребята уже разъехались. Я пришел на берег, разделся, перемахнул реку, оделся и пошел домой. Задача была выполнена, но ни радости, ни гордости в душе не ощущалось. Я был уже в другой лиге, передо мной стояли совершенно иные задачи.
Вскоре после перехода к Кошкину у меня с тренером состоялся важный разговор. Наставник сказал, что в плавании на спине роста результатов у меня нет, в брассе мне тоже ничего не светит. Остается только вольный стиль, да и то лишь средние и дальние дистанции. Это было сильным ударом, ведь спорт к тому времени занял серьезную часть моей жизни. Иногда я встречал на улице ребят, которые пришли в бассейн вместе со мной, но потом бросили тренировки, и никак не мог понять их: какие могут быть увлечения помимо плавания? В общем, я перешел на стайерские дистанции, не очень понимая, какой это каторжный труд: сумасшедшие объемы, огромное количество времени, проведенное в воде. Потом, когда я уже стал членом сборной страны, самое большое раздражение вызывало то, что спринтеры уходили из бассейна гораздо раньше нас. «Какие же они все-таки лентяи!» — думалось тогда. После окончания карьеры я подсчитал, сколько километров проплыл на тренировках. Получилось 40 тысяч с лишним, то есть один оборот вокруг экватора я точно сделал и пошел на второй.
Читать дальше
