Итоги Итоги: Итоги № 32 (2012)

Мягко говоря, нарушений хватает. И ведь криминалом их не всегда назовешь: просто махинация в обход невнятного в своем правоприменении закона. Из практики главы президиума Столичной коллегии адвокатов Георгия Зубовского: «Человек был осужден, но пока он отбывал наказание, его родственники продали принадлежащую ему недвижимость, а по возвращении он был признан недееспособным, когда попытался восстановить свои имущественные права». А вот что рассказал бывший сотрудник МВД, а ныне глава департамента безопасности одного из крупных российских банков Алексей Богатырев: «Недееспособные люди использовались в мошеннической схеме по выводу из России средств за рубеж. В ходе следствия выяснилось, что лишение прав не запрещает недееспособным давать распоряжения посредникам. Вот так в офшоры были выведены средства, равные по объемам бюджетам небольших государств».

Но самым распространенным злоупотреблением остается присвоение недвижимости. И у экспертов есть опасения, что введение градации недееспособности приведет в итоге к тому, что нарушений станет больше. «Может возникнуть ситуация, когда душевнобольные люди получат права на совершение сделок, которые сейчас попадают под юридическое вето — речь в первую очередь о недвижимости», — заявила адвокат Ольга Лаврентьева. И тут всегда найдутся люди, которые «по-доброму» научат, как ею распорядиться.

Или может получиться так, что изрядному числу граждан будут ставить диагнозы, которые станут причиной лишения их прав в суде. В первую очередь по части распоряжения недвижимостью. Ведь всего-то и надо будет получить справку у психиатра. А в полицейской практике встречаются и такие случаи, когда психиатры сами являются членами преступных группировок...

Есть, правда, в нынешней системе и существенные плюсы. Стараниями того же КС признание судом полной недееспособности человека требует его обязательного присутствия. Не говоря уже о том, что запрещена принудительная госпитализация недееспособного без решения суда. А что будет после введения градации?

Начать с того, что статья 283 ГПК и сегодня не содержит критериев экспертной оценки дееспособности, нет в кодексе (глава 31) и обязательности вызова специалиста в суд по ходатайству гражданина, чья дееспособность под вопросом. И вообще отсутствует инструкция о порядке проведения судебно-психиатрической экспертизы. Тот же ЕСПЧ еще в 2008 году попенял российским властям, что в экспертных медицинских заключениях не фиксируется, какого рода действия человек не способен контролировать и в какой степени психическое расстройство влияет на его способности и в каких сферах. Что из этого следует? То, что суд всякий раз принимает решение на основании ограниченных свидетельств и данных. А ну как ему предстоит разбираться не в полной недееспособности (все же для этого нужен довольно изрядный букет заболеваний), а всего лишь в частичной? Какие заболевания он сочтет достойными такого поражения в правах?

Ведь в закон, как говорят эксперты, никто и не собирается включать список болезней и соответствующие им поражения в правах. Но что в этом случае послужит основанием для решения суда? Свидетельства родственников и соседей? Медицинский диагноз и экспертизы, результаты которых, как и прочие справки, можно купить? Не говоря о том, что медикам, как и всем людям, свойственно ошибаться, особенно в такой сложной материи, как психическое состояние человека.

Пусть даже процедура принятия решения о частичной недееспособности останется сложной и похожей на нынешнюю, включающую свидетельства, экспертизы, суд, но обойти их, когда на кону неполная потеря прав, явно будет проще. Неясно, правда, упростится ли механизм пересмотра решения суда о недееспособности (на сей раз частичной). Сегодня такой шанс есть, но для этого нужно, чтобы исчезла сама причина, из-за которой суд в свое время данное решение принял. Надо ли говорить, что такое случается редко.

Детский вопрос

/ Политика и экономика /Вокруг России

Как в Америке объявили войну педофилам и взяли в союзники Интернет

С 1 ноября российские власти смогут составлять черные списки интернет-сайтов, содержащих опасную для детей информацию. Помочь детям — цель, что и говорить, святая. Есть, правда, вопросы к самим законодателям, которые чуть ранее, при принятии законов об НКО и «иностранных агентах», дружно ссылались на западный опыт. А в деле о черных списках на американскую практику почему-то особого внимания не обратили. Между тем в США создана жесткая многоуровневая система борьбы с педофилами и детской порнографией. При этом никак не угрожающая свободе Интернета.