Получается, что до наведения настоящего порядка в платности-бесплатности нашей медицине еще далеко. Сначала надо понять, как соотнести нынешний документ с основным законом страны, затем наполнить тариф ОМС, чтобы не заставлять больных людей латать из собственных средств дыры в финансировании здравоохранения. Еще не мешало бы разобраться с медицинской статистикой — на ее огрехи не указывает только ленивый. И тут остается главное — понять, зачем мы собираемся вводить доплаты из кармана, какие проблемы здравоохранения собираемся решить с их помощью, какими потоками пациентов управлять. Ведь не может же быть причиной такого проекта банальная досада чиновников: мол, какие огромные деньжищи уплывают мимо госкармана!
После постановки целей останется продумать четкий порядок, определяющий, за что придется платить и за что нет, — понятный даже ребенку и старику и, что немаловажно, воспринимаемый большинством как справедливый. И только тогда обустроить в каждой больнице и поликлинике помещение для кассы, нанять штат бухгалтеров и принимать платежи от населения. Если суммы будут посильные, а цели ясные — мы готовы заплатить.
Фельдмаршал победы / Общество и наука / Общество
Фельдмаршал победы
/ Общество и наука / Общество
Вот уже двести лет не прекращаются попытки отнять у Кутузова лавры победителя Бонапарта
Бородинское сражение, состоявшееся 26 августа по старому стилю (7 сентября по новому) ровно 200 лет назад, и последовавшие непосредственно за ним драматические события стали ключевыми векторами XIX столетия, определившими дальнейшее развитие истории. И не только для России и Франции, но и для всей Европы и даже мира. Историю же, как известно, вершат люди. А вот их-то восприятие потомками, увы, зачастую искажается самым причудливым образом. Не избежал такого «угла зрения» и главный герой тех событий Михаил Илларионович Кутузов. Почему? «Итоги» спросили об этом специалиста, вице-президента Академии российской словесности доктора исторических наук Александра Дегтярева.
— Александр Якимович, парадокс получается: одни российские граждане увлеченно застраивают Бородинское поле дорогими коттеджами, другие с трепетом душевным вспоминают подвиги, свершенные на месте нынешних новостроек. Может, вообще не стоило затеваться с празднованием 200-летия Бородинской баталии?
— Коттеджи на святом месте — это грубое кощунство. Бородинское сражение было кульминацией той, по сути, мировой войны. Именно оттуда тянутся глобальные противоречия, приведшие к столкновениям великих держав в XX веке. У нас до сих пор господствует концепция дробления наполеоновских войн. Их не изучают как единое целое. А они длились почти двадцать лет и затронули четыре континента. Почему-то забывают о Северной Америке. Притом что именно Соединенные Штаты вышли из этой глобальной войны главной выигравшей стороной: из-за того, что Великобритания была полностью вовлечена в европейский театр военных действий, США сумели укрепиться как независимое государство…
Наполеон никогда не скрывал, что стремился к мировому господству. Сначала хотел объединить Европу, а потом возмечтал покорить Азию: «Старая лавочка, нора для кротов — ваша Европа. Все империи рождаются на Востоке, где живут шестьсот миллионов людей…» Отправиться в Индийский поход Бонапарту мешала своим географическим, евразийским, положением Россия. Ее-то он и решил подчинить себе в двенадцатом году.
— Складывается впечатление, что светлейший князь Кутузов был провидцем — прочитывал наперед действия Наполеона…
— Чем глубже входишь в изучение войны 1812 года, тем ярче видна роль Кутузова как провидца. К примеру, он считал, что России ни в коем случае нельзя входить в Европу, изгнав Наполеона со своей территории. Пусть европейские монархии сами добивают Бонапарта, в Россию-то он больше никогда не сунется. Кутузов верил, что, ведя с французами изнурительные войны, европейские страны будут ослаблены, тогда как Россия сосредоточится на собственном экономическом развитии. Если бы Александр I его послушал, не случилось бы финансового кризиса из-за того, что России нужно было содержать в Европе огромные оккупационные силы. Не было бы ни России как «европейского жандарма», ни восстания декабристов с последовавшими за ним «заморозками», ни трагедии унизительной Крымской войны. Не говоря уже о том, что не было бы новых тысяч жертв. В конце 1812 года Кутузов сказал, что не даст теперь жизни одного русского солдата за десять французских. Однако царь в который раз его не послушал.
Читать дальше
