Газета Завтра Газета: Газета Завтра 959 (13 2012)

Главный конструктор Центра МНИИРЭ «Альтаир» Аркадий Ежов: Неправда! «Алмаз» выжил только благодаря китайскому заказу! Если бы не эта торговля... Но и тогда, несмотря на то что появились бешеные бабки, вся инфраструктура стояла разрушенная. Да и цена, которую платили китайцы за наше оружие, и зарплаты, что мы тут получали, были абсолютно несоизмеримы.

Гендиректор ГСКБ «Алмаз-Антей» Виталий Нескородов: Поставки Китаю по тематике «объектовое ПВО» в 2000-х действительно позволили пережить те грустные времена, иначе сейчас тут повсюду были бы сплошные ночные клубы.

Виктор Ничипорук: Я все же не могу отказать Ашурбейли в том, что его энергией и работоспособностью «Алмаз» был спасен. Но у этой медали две стороны. Ведь «Алмаз» и до Ашурбейли сдавал помещения в аренду. Но не продавал. Но именно при нем продажа алмазовской собственности приобрела масштабный характер. И я твердо убежден, что он использовал служебное положение в личных целях, так как косвенно в его ведении оказалась основная часть собственности предприятия. В одном из интервью он сам говорит: «Принадлежащий мне холдинг ВПК». Именно туда входят фирмы, которые теперь наделены бывшим имуществом «Алмаза». У самого же «Алмаза» осталось лишь 14% его прежней собственности.

Такой же ЗРС С-400 проходит испытания на полигоне.

фото: ГСКБ "Алмаз-Антей"

«MK»: Как же это допустил совет директоров, куда входили госчиновники самого высшего ранга?

Виктор Ничипорук: Уверен, все сделки с собственностью совершены юридически чисто.

«MK»: И коллектив предприятия о них не знал?

Гендиректор ГСКБ Виталий Нескородов: Коллектив не является субъектом, который участвует в подобного рода решениях. К тому же изначально это не было связано со скупкой акций. Их контрольным пакетом всегда владело государство. Метаморфозы с имуществом — вещи иного плана. Основные сделки, в результате которых «Алмаз» лишился своих производственных площадей, состоялись в 2001 году. Собственник менялся лишь на бумаге: вчера свидетельство имело одно лицо, а сегодня уже другое. При этом имущество как бы никуда не уходило, а продавалось дочернему предприятию «КБ-1», учрежденному самим же «Алмазом» в 1998 году и владеющему в нем 51% акций. Это позже все 100% акций «КБ-1» через ряд фирм оказались у Ашурбейли.

Инженер из совета молодых специалистов: И до поры до времени никто ничего не знал, потому что новый собственник никого не трогал, не выгонял, думаю, какое-то время даже не брал арендную плату. Всплыло все лишь сейчас, когда сменился гендиректор.

«MK»: Но разве можно провести подобные сделки, минуя собрание акционеров? С учетом специфики вашего предприятия главным акционером «Алмаза» является государство...

Нескородов: …в лице конкретного представителя, допустим Минимущества. Он проголосовал «за» — сделка состоялась.

«MK»: Вы усматриваете здесь коррупционную составляющую?

Нескородов: Если взглянуть на цены, по которым состоялось отчуждение собственности, другого я предположить не могу. К примеру, 27 апреля 2001 года «Алмаз» по договору купли-продажи передал «КБ-1» недвижимое имущество площадью более 85 800 кв. м за 69 910 000 руб., то есть по средней цене 814 руб. за кв. м. А в то время минимальная стоимость сделок на рынке такой недвижимости была 10 200 руб. за кв. м. И теперь мы вынуждены арендовать у «КБ-1» более 13 000 кв. м площадей. В 2011 году нам это обошлось в 40 млн. руб.

«MK»: Для чего вообще «Алмазу» потребовалось учреждать «КБ-1»? Это ведь, кажется, исторический бренд? Когда в 50-х создавалась ПВО Москвы, КБ с тем же названием возглавил Лаврентий Берия. Оно тогда получило особый статус…

Владимир Селиванов: …И сейчас тоже. Нынешнее «КБ-1» было сформировано таким образом, что, когда образовался концерн «Алмаз-Антей», оно продолжало оставаться самостоятельной структурой. И часть интеллектуальной собственности на С-400 должна была принадлежать не концерну, а «КБ-1».

Главный инженер: Неточно выражаетесь... Собственником документации на командный пункт (КП) С-400 является Минобороны.

Владимир Селиванов: Да, но мы с Игорем Рауфовичем 8 лет занимались вопросами индивидуальной собственности — он ими очень интересовался. Так вот: что является индивидуальной собственностью для наших систем? Программное обеспечение, которое мы в них вкладываем. И одна из задач была: сделать так, чтобы эта собственность или хотя бы ее часть не принадлежала ни Минобороны, ни концерну. Но это оказалось делом сложным…