Газета Завтра Газета - Газета Завтра 960 (14 2012)

В девяносто первом году по русскому народу нанесли страшный удар кувалдой, выбивая у него разум, волю, способность творить, продолжать свой род. Все девяностые годы либеральная власть, захватившая Кремль, продолжала наносить по русским удар то танковыми пушками, то кинескопами, внушая русским, что они — тупиковый народ, исторические выродки, бессмысленная, иссохшая ветвь рода человеческого, которую нужно срезать и бросить в огонь. И русский дух пал, затаился, умылся слезами, спрятался глубоко, чтобы не слышать поношений, не видеть корчей, в которых погибала страна. И плакальщицы, коих немало в среде патриотов, пели отходную по России, утверждали, что русский дух, пережив великие пассионарные взлёты, затух навеки, и нет больше среди русских людей пассионариев, способных создавать вокруг себя творческие вихри.

Но нет. Не всё русское племя оглохло от страшных ударов. Не всё оно полегло под кувалдами, как ложится корова на бойне. Русские пассионарии выжили, число их множится. Они, как синие цветы из-под снега в сосновом лесу. И они всё заметнее на оборонных заводах, у церковных алтарей, в коридорах власти.

Один из них — сорокапятилетний Андрей Самошин. Тульский предприниматель, сотворивший на здешней земле чудо, которое лет десять назад не могло померещиться. Десантником он прошёл Афганистан, и его два раза "колыхнуло" взрывом. Но смерть, хоть и близко, обошла сторонкой, и он прошёл испытание военным огнём.

Вдоволь насмотревшись на оплавленное и обгорелое железо, на истерзанные тела и окровавленные лазареты, он после армии пошёл не в престижный дипломатический вуз, как ему предлагали, а в Тимирязевскую академию, где учили взращивать плодовые деревья и ухаживать за кротким домашним скотом и птицей. Он учился жадно, прилежно, обретая знания о растениях, о земле, о тучных стадах и обильных урожаях, постепенно забывая о горящих кишлаках и перепаханных танками виноградниках. Там же, в Тимирязевской академии, Господь даровал ему жену Елену. Окончив учение, вместе они решили осесть на земле и заняться фермерством.

Это была пора, когда разваливались громадные советские хозяйства, крестьяне растаскивали колхозные земли на паи и, обольщённые либеральными обманщиками, пытались на отвоёванных у совхозов полях растить пшеницу и откармливать скот. Тысячами разорялись, бросали свою постылую землю, которая зарастала бурьяном и лесом. Или продавали за бесценок дельцам, которые возводили на ней дорогие дачные посёлки.

Чета Самошиных билась на земле дни и ночи, понимая всю тщету своих усилий среди свирепого рынка, бандитских банков, разбойных перекупщиков, баснословно дорогой сельскохозяйственной техники, усваивая драгоценный опыт неудач, опыт нескончаемых трудов на земле, понимая, сколь велик и многотруден удел русского крестьянина, которому то ли во благо, то ли в великое наказание достались эти неоглядные поля.

Отложив на время учебники агрономии, Андрей пошёл в политику, понимая, что в ней, в политике — вся путаница человеческих отношений, вся неразбериха хозяйственных механизмов, все пороки и глупости нелепого окружавшего его общества, не дающие колоситься хлебу и телиться корове. Не может быть доброго поля в дурном государстве.

Андрей собрал вокруг себя друзей, которые исповедовали русский символ веры, исповедовали русскую идею. Эти молодые патриоты взялись помогать ему на выборах в местные органы власти. Талантливые, дерзкие, они сумели обыграть на выборах мелкотравчатых лукавцев, корыстных хитрецов и заскорузлых аграрников советской волны, растерявших свои колхозы и совхозы среди бушующего рынка. Андрей Самошин стал главой района, превратив его за пару лет в лучший среди районов Тульской губернии.

В районе росли урожаи, надои, увеличивалось население, крепло благополучие. Хотя о каком благополучии могла идти речь в лихие для народа годы?

Неуёмный Самошин, которому в районе показалось тесно, решил дерзать на должность губернатора Тульской области. И на выборах с помощью всё тех же друзей вышел во второй тур, где оказался лицом к лицу с Василием Александровичем Стародубцевым — аграрием от Бога, Героем Соцтруда, подвижником ГКЧП, любимцем народа. Силы были неравны, и в этой политической схватке Самошин узнал, что такое изнанка политики, какова беспощадность чёрных пиарщиков, работающих прицельнее и жёстче, чем пулемёты афганских моджахедов. Его обливали варом, посыпали птичьими перьями, угрожали, клеветали, грозили судами и снайперскими винтовками. И Самошин, ожесточаясь, проигрывая, уступая победу соперникам, покидал поле боя изнурённым, обугленным, но не сломленным. Для пассионариев поражение служит поводом для нового прыжка и удара.