Газета Завтра Газета: Газета Завтра 966 (21 2012)

Так зачем и кому, спустя десятки лет после смерти Михаила Юрьевича, понадобилось печатать это якобы лермонтовское стихотворение? Уже установлено нашими исследователями, что именно в 70-е годы XIX века нигилистический стихотворец Д.Минаев употреблял подобную стилистику. И данное стихотворение, скорее, пародирует пушкинские строки "Прощай, свободная стихия!" Тем же Минаевым позже была написана пародия на лермонтовскую поэму "Демон", где есть строчки:

Бес мчится. Никаких помех

Не видит он в ночном эфире.

На голубом его мундире

Сверкают звезды рангов всех...

Вот они, "мундиры голубые", которых никогда не было в поэзии Лермонтова. А одной из "вершин" минаевского творчества является как раз пародия на роман Льва Толстого "Война и мир", написанная размером лермонтовского "Бородино"…

Во-вторых, Михаил Юрьевич Лермонтов, ненавидевший и презиравший окружающих его светских пошляков, гением своим и шотландским родовым мистицизмом обреченный на постоянное одиночество, был самым настоящим "проклятым поэтом" — задолго до Бодлера, Верлена и Рембо. По своим жизненным взглядам, он был скорее убежденным консерватором и монархистом, но с юных лет, по какому-то роковому жребию, являлся носителем самых революционных перемен.

И в самом деле, с юности он был увлечен образом Демона. Сам себя не раз сравнивал с Демоном. Я представляю, какую силу внутри себя самого поэту пришлось преодолеть, чтобы, в конце концов, объявить своего Демона проигравшимся ничтожеством. Его поэмой "Демон" были очарованы все придворные дамы, позже весело оправдывавшие Николая Мартынова. "Демона" даже пожелали прочитать члены императорской семьи. Считалось, что недоброжелательное отношение Николая Первого к Лермонтову было связано чуть ли не с определенной ревностью государя к своей супруге, высоко ценившей все творчество поэта. Впрочем, кто-то из царственных особ стремился прочитать "Демона" лишь потому, что это стало модным. Думаю, вряд ли что поняли. Разве что ухмыльнулись, подобно великому князю Михаилу Павловичу: "Были у нас итальянский Вельзевул, английский Люцифер, немецкий Мефистофель, теперь явился русский Демон, значит, нечистой силы прибыло..."

Да, Лермонтову было в чем покаяться перед Богом. Как и Пушкину, и другим русским поэтам, и всем нам. Немало написал еретических превосходных стихов. Даже оправдывался перед Всевышним:

Не обвиняй меня, всесильный,

И не карай меня, молю,

За то, что мрак земли могильный

С её страстями я люблю…

Но с неизбежностью приходит и покаяние, Демон оказывается повергнут в самой душе поэта. И поэт смиренно вступает на "тесный путь спасенья". Никто из самых воцерковленных русских поэтов за два столетия не написал таких чистых, светлых, православных христианских стихов, какие были созданы Михаилом Юрьевичем

Когда мне надо взять в дорогу всего лишь одно истинно христианское слово русского писателя, я беру лермонтовскую "Молитву", чистота и прозрачность которой воистину имеют неземную силу:

В минуту жизни трудную.

Теснится ль в сердце грусть,

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная

В созвучье слов живых,

И дышит непонятная,

Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,

Сомненье далеко —

И верится, и плачется,

И так легко, легко…

В Михаиле Лермонтове поражает какое-то сочетание твердой мужской силы, неприкрытой отваги, смелости и наивного чувства маленького ребенка, который еще верит в чудо, еще не боится ничего, ибо верит: ничего плохого не будет. В литературе Лермонтов убил своего героя Грушницкого без всякой жалости, в жизни он не стал в него стрелять: мол, пусть живет, дурак. А тот его, беззащитного, и пристрелил…

Тихо-мирно, но внимание филологов было переключено с Лермонтова чаще всего на Тютчева, как бы занимающего ныне во многих списках вторую позицию. Я ничего не имею против еще одного великого нашего поэта, но каким образом Тютчев оказался выше Лермонтова в табели о поэтических рангах в школьных и вузовских программах?

Я только Что вернулся из поездки в лермонтовский музей-заповедник "Тарханы". Вот уж где существует доброжелательная атмосфера, царит светлая лермонтовская аура. Тамара Михайловна Мельникова, директор музея-заповедника, проработавшая в Тарханах более сорока лет, делает всё, чтобы сделать надвигающийся лермонтовский юбилей всероссийским торжеством. Она благодарна министру культуры Авдееву за максимальную помощь в утверждении программы. Но что может сделать наше нищее Министерство культуры? Кто построит планируемый дом лермонтовской культуры, где можно было бы устроить фестиваль лермонтовских пьес, проводить встречи и конференции, принимать гостей со всего мира? В замыслах у Тамары Михайловны и восстановление имения Шан-Гирея в Апалихе, и проведение фольклорного праздника, и очистка Тархан от старых покосившихся избушек, чтобы с дороги открывался изумительный вид на лермонтовскую усадьбу. Где наши русские меценаты, где Рябушинские и Мамонтовы, Третьяковы и Морозовы?