Литературка Литературная Газета: Литературная Газета 6385 ( № 38 2012)

3. "Литературному процессу", как он устроен сегодня, - я посторонний, и литературный процесс меня об этом известил. Я написал количественно больше, чем подавляющее большинство писателей, однако писателям удобнее меня считать за художника. И точно так же "процесс изоискусства", из которого я точно так же вышел вполне обдуманно, привык считать меня скорее писателем - ведь я не участвую в их посиделках и массовых развлечениях. Мне остаётся признать, что я со всем смирением и делаю, что я - не художник и не писатель. Они - цеховые, корпоративные, артельные говоруны - они художники и писатели. А я живу сам по себе, просто пишу романы и рисую большие картины.

Знаете, это ведь хрестоматийная ситуация, описанная много раз. Но каждый раз очередные члены Массолита думают, что вот у них-то уже не булгаковский Массолит, а Платоновская академия. Однако это всякий раз тот же самый Массолит.

Сколько их сегодня, авторов одной брошюры и пяти статей, которые бойко участвуют в литературном процессе, рьяно выражают корпоративное прогрессивное мнение.

Зиновьев мне как-то сказал: убивает вовсе не тиран, писателя травит и убивает оппозиционная тирану интеллигенция, просто по мелкой склочности своей. Нет, в литературном процессе не участвую. Дел очень много.

- О двухтомнике "Учебник рисования", вышедшем в 2006 году, до сих пор нет единого мнения - что это: трактат о жизни, политическая сатира или действительно пособие по изобразительному искусству. Так что?

- Это классический русский роман, в том числе и роман исторический, поскольку описывает определённое время и мутации сознания, судьбы героев и их становление. Одновременно - в этом состояла сверхзадача - этот роман трактует мировую историю с точки зрения эволюции эстетического проекта. Я уверен, что изменение эстетической парадигмы - с христианской на языческую - было причиной многих катаклизмов века. В роман включён эстетический трактат. Поэтому роман называется "Учебник рисования".

- Когда мы с вами договаривались об интервью, вы обмолвились фразой, что сейчас готовите к изданию огромный роман, назвав его "делом всей жизни". А можно поподробнее?

- Это - моя главная книга. Роман об истории XX века. Я пишу его шесть лет, а думаю и говорю про это с друзьями - всю свою жизнь. И разговоры с отцом, и сидение в архивах, и всё, что знаю об истории, - всё туда вошло. Это было страшно - решиться на такой роман. Собственно, внятной и честной, непартийной истории минувшего века до сих пор не написано. Я подумал, как когда-то в случае с "Учебником рисования", что, если я сейчас этого не сделаю, этого уже не сделает никто. Архивы открыли не так давно, но, возможно, их однажды закроют вновь. Пока ещё живы свидетели войны и даже ровесники революции, но они скоро уйдут. Мой друг историк Хобсбаум помнит события прихода нацизма, ему сейчас 94 года. Мне посчастливилось знать многих мудрецов этого века и говорить с ними, и дружить. И - что немаловажно - эти знания в моём случае налагаются на определённое представление об истории и философии, вне которых любая информация становится бесполезной. Сейчас публикуются сотни тысяч книг, вырывающих факты из истории, из-за невозможности встроить их в общую картину.

Добавьте сюда идеологическую борьбу и злонамеренное создание фальшивок и пафосных подделок. Надо было написать эпопею XX века - с фашистами, коммунистами, авангардистами и либералами, со Сталиным и Гитлером, Солженицыным и Хрущёвым. И, что существенно, я хотел довести повествование до наших дней, показать, откуда и как произошла сегодняшняя беда.

Если Бог пошлёт мне ещё здоровья и разума, я книгу закончу. Пока закончил первый том. Но он большой.

- На какую реакцию рассчитываете?

- Откровенно говоря, я не жду вообще никакой реакции. Общество устало. Романом больше - романом меньше, какая разница. Эффект от детектива оказывается большим, чем от эпопеи. Мы живём в обществе детектива: важно кто и сколько украл - а большие страсти не в чести. Не жду ничего.

- Вы активно публикуетесь в различных изданиях, пишете статьи на самые разные темы. Как вы вообще всё успеваете?

- Я очень мало сплю. К сожалению. Хотел бы спать на два часа больше.

Три обязательных вопроса:

- В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?

- Это правда. Писатели последнего времени не ставят перед собой больших целей - в основном это бульварные писатели. Но чего и ждать от бульварного времени? Мораль успешного рантье стала сегодня определять направление дерзаний художника и масштаб писателя. Когда трагедия страны и беда мира станут очевидны многим, тогда появится больше настоящих писателей.