Г-н Шейман-Исмаилов считает, что необходимо будет затратить и немало усилий для возврата к мирному труду и к мирной жизни разных категорий населения Чечни. В Чечне сегодня — своего рода "реванш" села над городом, малограмотный парень с оружием выше старого человека, вор и насильник успешнее честного работника, сельский мулла сильнее закона. Такого не было в Чечне до 1991 года, когда взрослое население трудилось и жило по тем же законам и правилам, что и вся страна. В республике сохранились обычаи, своя собственная культура и язык, как и у других российских народов, в своем поведении чеченцы не отличаются от других граждан. Образ "других" (враждебный или романтизированный) был создан уже в годы конфликта, но он — этот образ — такое же уродливое порождение, как и сама война.
Восстановить основы социальной жизни в наполовину обезлюдевшей Чечне трудно, но возможно. Главная опора здесь должна быть на мужчин и женщин среднего возраста.
Помимо восстановления власти минимального порядка, главная трудность, с которой, по мнению Шейман-Исмаилова придется столкнуться, это преодоление послевоенной апатии населения. Постконфликтная апатия — общераспространенный синдром, жителям слабо верится, что возможно восстановить, казалось бы, невосстанавливаемые разрушения. Но, по наблюдениям психологов, синдром преодолевается с первыми реальными успехами. Именно поэтому Грозный должен быть восстановлен, как и вообще городская жизнь Чечни — основа жизнедеятельности современного общества.
Рано или поздно к гражданам Чечни вернется уверенность в том, что именно они, а не внешне силы, должны и способны решать их собственные дела.
"Стране срочно требуются меры по изменению общественного климата вокруг Чечни после двух тяжелых войн, в которых убиты десятки тысяч граждан русской, чеченской и других национальностей, — говорит член политсовета движения "Россия" Магомед Шейман-Исмаилов. — Позитивный мир, а не просто окончание войны, возможен и необходим”.
Чечню не должно забывать российское общество, и прежде всего средства массовой информации. Возможно, требуется больше и шире освещать жизнь и деятельность чеченцев, показывать, как они обустраивают свою жизнь. Не стоит навязывать российскому читателю или телезрителю образ "гордых дикарей", как зачастую это происходит.
Чечня — это проблема общенационального значения, это испытание новой России на способность исправлять собственные трагические ошибки и отвечать на внешние угрозы. Выдержим это испытание — не будет третьей чеченской войны.
Николай КУЛАГИН
[guestbook _new_gstb]
1
2u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 10"; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
11
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
КУЗНЕЧИК В КАНИФОЛИ (Беседа главных редакторов газеты "Советская Россия" Валентина ЧИКИНА и газеты "Завтра"Александра ПРОХАНОВА)
Александр ПРОХАНОВ. Валентин Васильевич, мы не часто беспокоим друг друга такого рода беседами, но сейчас, после оглашения президентского послания Федеральному собранию, возникла необходимость обсудить весь круг вопросов, с этим связанный. Тем более, что мы как главные редакторы газет знаем настроения людей, наших читателей и таким образом говорим как бы от их лица, озвучивая их молчаливые вопросы, адресованные власти и нашей оппозиции.
Валентин ЧИКИН.Конечно, у наших газет несколько разная аудитория, у меня по сотням писем, которые ежедневно приходят в редакцию, не сложилось впечатления, что читатели не могут сформулировать свои вопросы. Наоборот, люди знают, чего хотят от президента, и, прежде всего, они требуют определенности от власти по совершенно конкретным позициям. И от нас, от оппозиции, требуют такой же определенности. Да, вопросов сегодня накопилось больше, чем, скажем, к концу ельцинского правления. Путин пришел к власти, оседлав надежды и ожидания людей, их измученность бесперспективностью ельцинизма, их жажду лучших перемен. И эти надежды, эти ожидания, которыми люди жили весь этот год, по существу, оказались перечеркнуты путинским выступлением 3 апреля.
А.П. Я слушал его в дороге, в автомобиле — до того, как увидел текст. И слушал как человек, который вместе со своими близкими, со своими соотечественниками накопил огромное количество внутренних переживаний, забот, недоумений; я слушал лидера страны, лидера государства в надежде, что он, может, и не прямым смыслом слов, так какой-то интонацией, намеком даст нам ответ о смысле своего правления, которое, конечно же, не случайно. Но ничего я этого не обнаружил. Я оказался погруженным в нашу бюрократическую лексику, которая уже через пять минут слилась для меня в непрерывное, однозвучное, монотонное бульканье. И я перестал воспринимать слова президента. Наверное, не я один так мгновенно перестал понимать, о чем со мной говорят. А, может, на это и был расчет тех, кто писал президентскую речь.
Читать дальше
