Газета Завтра Газета: Газета Завтра 400 (31 2001)

Нет, лирика мне не свойственна. Я не хочу писать несчастных, вызывающих жалость, людей.

Мне интересны те люди, которые сопротивляются. Личности, которых следует уважать за их осанку, их необыкновенную стойкость.

— Гелий Михайлович, а сами себя вы причисляете к названной категории отверженных?

— Сегодня я невостребован, как и многие мои коллеги. Огромная Всероссийская выставка художников прошла в Манеже. И ни единого отзыва. Полное равнодушие.

— Газета "Завтра" о выставке написала. Но, кстати, на месте руководства Союза художников России я бы подал в суд на руководство государственного телеканала "Культура". Тысяча художников со всей страны свезли свои работы в Москву и… полное оскорбительное, я бы сказал, ритуальное молчание. Не удивлюсь, если это хамство по отношению к русским художникам инспирировано именно Министерством культуры.

— Да, Минкультуры ведет себя тенденциозно, держит очень узкую линию. Сотрудничать с Союзом художников не желает. Но и пресса в принципе потеряла всякие объективные критерии. Слова полностью девальвировались. Значение имеют только деньги. Нынешняя борьба за свободу слова — это борьба за деньги, за кусок хлеба. Ведь для всех, кроме журналистов, никакой свободы слова нет. В советской печати часто выступали разного рода специалисты: ученые, музыканты, производственники. Мне как читателю было интересно узнать мнение профессионала. Сейчас их всех вышибли и остались одни журналисты, которые на лету готовы обнародовать свое мнение по самым сложным вопросам.

— А если не брать сегодняшний расклад, какое у вас в принципе отношение к арт-критикам и искусствоведам.

— Мой грех в том, что я не очень следил за критикой. Не всегда прочитывал отзывы искусствоведов, в том числе и на свое творчество. Но общая динамика, на мой взгляд, такова: критики старшего поколения жили в среде художников, часто сами являлись художниками. Потом пошла волна критиков, которую готовили в Московском университете. Эти были уже оторваны от среды, воспитаны в более снобистском ключе. Они иногда ввязывались в жизнь Союза художников, но скорее — в политическую ее часть, не связанную непосредственно с темой искусства.

— Раз затронута тема Союза художников, хочу спросить вас, Гелий Михайлович: как вы думаете, сегодня, когда исчез в глобальном смысле госзаказ, есть ли у этого объединения перспективы?

— Сейчас все творческие Союзы находятся в подвешенном состоянии. Закон о творческих союзах так и лежит под сукном…

Но Союз художников — это общественная организация, и в период индифферентности государства к творческим людям роль творческих союзов наоборот возрастает. Нужно искать пути для самостоятельной работы. Министр Швыдкой не любит общественные организации и по-видимому хочет их всех упразднить. Но сама идея объединения творческих людей в общественные организации для защиты своих интересов не исчезнет. Нынешний Союз художников во что бы то ни стало надо сохранить, хотя это неоднородная и неординарная среда. Вспоминаю вечные сражения на общих собраниях. Выборы руководства всегда носили скандальный характер. Художники не стеснялись в оценках друг друга.

Но следует понимать, что сохранение, удержание на плаву этой общественной организации — есть огромный ресурс для художников, для русского искусства вообще.

— Насколько мне известно, сейчас в Китае проходит большая выставка работ русских художников. В том числе выставляются и ваши работы. Не так давно китайцы выпустили несколько больших альбомов по советской живописи. Один из них целиком посвящен вашему творчеству. Налицо живейший интерес в Китае к русскому искусству.

— Наверное, это закономерно. Выставляться на Западе — абсолютно безнадежное дело. "Мы им не нужны", — как говорил когда-то Достоевский. А китайцам, может быть, мы и нужны. Во всяком случае, несмотря на все проблемы, общий язык с китайцами найти возможно. Но вот сытый потребительский Запад не прошибешь ничем.

— Гелий Михайлович, как вы видите ближайшее будущее. Грядут ли какие-нибудь перемены?

— Сейчас время безразличия, как это говорят, — плюрализма. Но художник должен быть бескомпромиссен. Компромиссы в творчестве — вещь пагубная. Неуверен, что и в политике терпимость как-то помогает движению, развитию. Во всяком случае, в искусстве ситуация, когда никто ни с кем не спорит, ни во что не верит, ни в какую проблему не вникает, ведет к полной деградации.