Литературка Литературная Газета: Литературная Газета 6358 ( № 6 2012)

Обсудить на форуме

Отвечаю «по горячему следу»

КОНСТАНТИН ФЕДИН - 120

Федин завещал свою уникальную библиотеку родному Саратову, а дочь писателя Нина Константиновна в "лихие" 90-е так же щедро одаривала родной город отца, безвозмездно передавая в Саратовский литературный музей бесценные документы русской литературы - автографы Блока, Ремизова, Замятина, живопись начала века, эпистолярий отца, книги с дарственными надписями Ахматовой, Сологуба, Замятина и других классиков ХХ века.

Он оставил богатейшее наследие, осмысление которого нам ещё предстоит.

В 2010 г. в Государственном музее К.А. Федина в Саратове по инициативе чле[?]на-корреспондента РАН Н.В. Корниенко началась совместно с учёными из ИМЛИ и ИРЛИ РАН работа над изданием "К.А. Федин и его современники", куда войдут неопубликованные письма писателя А. Ремизову, Ф. Сологубу, М. Кузмину, Е. Замятину, Р. Гулю, Серапионовым братьям. В публикации представлены два письма из готовящейся книги.

К.А. ФЕДИН - ВС.В. ИВАНОВУ

30 ноября 1925 г., Ленинград

Милый, трезвый Всеволод,

отвечаю "по горячему следу": только что принесли твоё письмо. Не писал, потому что - где же тебя изловишь на Кавказе! Будучи в Москве, собирался к тебе, думал, что вернулся, но оказалось - нет, а у меня был флюс, что подтвердит "вся Москва", - так и не зашёл. Очень хочу получить твои последние книги, особенно - с посвящённым мне рассказом, пришли мне, пожалуйста! - У нас здесь вовсе - монастырь! До чего тихо!! Львы опять вместе с обезьянами и ослами, при этом все улыбаются. До чего скучно! От скуки - страшная злоба. Со злобы додумался я до[?] альманаха "Серапионовы братья". Говорю серьёзно. Вот план: выпустить к 1 февраля (пятилетие!) сборник с участием всех (покойного Лунца в том числе) серапионов; поэзия, проза, статьи ("пять лет" - это "информационно!", "памяти Лунца"), библиография; весь состав должен быть таким, чтобы получилось впечатление, что мы ничего не заметили и замечать не собираемся! Рассказы должны быть "вообще", по возможности необычные (т.е. без Кремля, без социологии, без всех узаконенных и приятных ослам и львам аксессуаров), но очень хорошие. Довольно по одному листу на брата. Ты понимаешь, что будет! что поднимется!! Ничему-де не научились и пр. Всё это должно быть вполне невинно, без задору. Этого только и надо, чтобы сделать действительно хорошее, полезное для наших дней дело. Весь облик альманаха должен быть неожиданностью. Это будет форменный переворот! Посему - пиши, согласен ли, присылай рассказ, такой, который никуда "не подходит", но тебе нравится. Если такого нет - напиши. Больше о литературе говорить не стоит: здесь - лавренёвщина (самое ужасное явление за пять последних лет: довольно талантливое, но совершенно циничное потрафление уже не идеологии, а просто ведомствам)[?] Пишу сейчас сценарий по своему роману, для "Пролеткино", ставить будут на широкую ногу, поедут в Германию. Насчёт заграницы всё ещё мечтаю. Условился с Соколовым, весной. М. б., примажусь к кино.

До сих пор собираюсь уйти из Госизды1, но всё не выходит. Кажется, что мир будет прекрасен тогда, когда напишу ещё роман - без революции и без войны, просто - роман, как это делают иностранцы. Задумал[?]

Твой Константин.

К.А. ФЕДИН - Н.Н. НИКИТИНУ2

3 августа 1959 г., Карачарово

Дорогой Коля,

давно получил от тебя твоё 2-томное Собрание, давно прочитал большую статью - воспоминания о днях былых и невозвратных. Пришло тогда же и письмо от тебя.

За всё сердечное спасибо!

Прособирался тщетно ответить тебе ещё в Москве, на даче. Затем положил себе написать отсюда, из мечтательного скита Ивана Сергеевича Сок<���олова>-Мик<���итова>.

Но вот уже и гощение в скиту пришло к концу - послезавтра отъезжаю домой, а намерение своё так и не осуществил.

Не по лености, не по свинству, нет. Московскую гонку ты отлично знаешь, гонку союзную3, судьбо[?]устроительную, чуть что не благотворительную. Я сбежал, дабы спасти рассудок от полного расстройства.

Но вместе с тем, как голодный - хлеба, взалкал я работы, которую делать могу только в полном уединении. Полного нет и в скиту. Ибо живу я не у Ивана Сергеевича, а рядом с ним, в самом обыкновенном доме отдыха. Ты, конечно, понимаешь, что значит такой Дом[?] Мы с Ваней общаемся ежедневно, и я с ним счастлив душою.

Работу свою я, впрочем, сделал хоть и не всю, но довольно успешно. Надо бы пожить тут ещё (я провёл здесь месяц), но должен снова отвлечься от писания и окунуться в смолу кипящую, разогреваемую Союзом.