Виталий Шенталинский: Рабы свободы: Документальные повести

Имена действующих лиц и события тоже будут не вымышленными, а подлинными, такими, какими они были в действительности.

Писателя зовут Исаак Бабель. Арестовать его приказал нарком внутренних дел Лаврентий Берия [1] Берия Л. П. (1899–1953) — в 1938–1945 гг. нарком внутренних дел СССР, в марте-июне 1953 г. — министр внутренних дел. Расстрелян. , а проводят операцию старательные его подчиненные во главе с младшим лейтенантом Назаровым.

Ордер на арест и обыск И. Э. Бабеля

Оформлен на следующий день после ареста, задним числом

16 мая 1939 года

Пока шел обыск, Бабель с женой молча сидели, держа друг друга за руки. Смотрели, как складывают и завязывают бумаги: девять папок рукописей, записные книжки, письма — труд писателя вместе с ним тоже отправлялся за решетку.

— Не дали закончить, — сказал Бабель. И шепнул тихо жене: — Сообщите Андрею, — он имел в виду своего друга, французского писателя Андре Мальро.

По дороге Бабель пытался шутить, спросил сопровождающих:

— Что, спать приходится мало? — И снова вполголоса жене: — Я вас очень прошу, чтобы наша девочка не была жалкой…

Двери Лубянки заглотнули машину. И пятнадцать лет — до 1954 года — о Бабеле ничего достоверно не будет известно.

Шел обыск и на московской квартире. Взяли еще пятнадцать папок рукописей, восемнадцать блокнотов и записных книжек, пятьсот семнадцать писем, открыток и телеграмм, сто десять фотографий, «разной переписки» — двести пятьдесят четыре листа… Выдирали даже страницы из книг с дарственными надписями.

Теперь мы знаем, какое наследие Бабеля попало на Лубянку — на несколько томов!

Тем временем там обыскивали самого Бабеля, потрошили старый чемоданчик, взятый им с собой. «Взяли на учет» ключи от дома, и даже необходимые мелочи: зубную пасту, крем для бритья, помочи, резинки для носков, мыльницу, губку для бани и, как указано в квитанции, пришитой к делу, — «ремешок старый от старых сандалий»…

Тут был точный, продуманный расчет: раздевали, оголяли человека, сдирали с него последние следы вещественного мира, соединяющие с привычным бытом, с семьей, чтобы сделать беспомощным и ничтожным: что ты есть, один, — немыт и небрит, штаны сползают, обувь не держится — против сокрушительной мощи великого государства?

Затем Бабеля фотографировали, снимали отпечатки пальцев, дали заполнить анкету. И тут не просто формальная процедура: ты не можешь не думать — этот снимок не последний ли в твоей жизни? Отпечатки намекают — ты преступник; анкета означает — давай выворачивай нам свою жизнь, а мы посмотрим, чего она стоит, нет ли там темных пятен.

…Родился в 1894 году в Одессе… Писатель… Беспартийный… Еврей… Последнее место службы — Союздетфильм, Гослитиздат… Образование — высшее, Киевский коммерческий институт…

Состав семьи: отец — торговец, умер в 1924 г.; мать — Бабель Фаня Ароновна, семьдесят пять лет, домашняя хозяйка, проживает в Бельгии; жена — Пирожкова Антонина Николаевна, тридцать лет, инженер Метростроя; дети — дочь Лидия, два года, дочь Наталья (от первой жены), десять лет (проживает во Франции); сестра — Шапошникова Мария, сорок два года, проживает в Бельгии…

Наконец все формальности соблюдены.

На следующий день, 16 мая, арестованного Бабеля снова сажают в машину и увозят «на обработку» — за город, в еще более укромное место — самую страшную, пыточную тюрьму НКВД — Сухановку.

Там и будут выбивать показания.

Первый протокол допроса датирован 29–31 мая. Возможно, были допросы и раньше, но сведений о них в деле нет, так как они не отвечали интересам следствия.

Итак, 29 мая Бабеля вызвали к следователям Шварцману и Кулешову [2] Шварцман (Аронович) Л. Л. (1908–1955) — бывший журналист, сотрудник Секретно-политического отдела НКВД. В 1952 г. — полковник ГБ, зам. начальника следчасти МГБ СССР. После ареста симулировал сумасшествие, оговорил десятки сослуживцев. Расстрелян. Кулешов Н. А. (1909–1970) — лейтенант ГБ. . Теперь уж они не будут отпускать его от себя три дня и три ночи подряд — пока не выбьют показания. Работенка, конечно, аховая, но они на это мастера, будут сменять друг друга, чтобы передохнуть.

Вероятно, это самые страшные дни в жизни Бабеля.

Протокол допроса арестованного Бабеля И. Э. от 29–30–31 мая 1939 г.