Жанна Голубицкая - Репортажи со шпилек

Все время нашей беседы чернокожая Долорес молча курит, время от времени исподлобья оценивая обстановку вокруг нашего столика.

— А зачем нужен менеджер? — интересуюсь я.

— Менеджер курирует порядка десяти девчонок. Договаривается с другими менеджерами о «зоне влияния», страхует, когда клиент подозрительный. Также у нее хорошие связи там, — Клаудиа показывает куда-то вверх в сторону гор.

Мне известно, что на горах в Рио расположены фавелы — трущобы, где базируется местная наркомафия. Причем некоторые «трущобы» выглядят весьма фешенебельно: нередко за убогими заборами скрываются настоящие роскошные виллы. А мафия в Рио имеет почти неограниченное влияние на все сферы бизнеса.

— А что такое saudade? — не сдаюсь я. Мне хочется понять, почему эта приятная во всех отношениях и отнюдь не глупая девушка вовсе не стесняется своей профессии.

— A saudade обязательно найдется у каждой красивой женщины, — смеется Клаудиа.

Я узнаю, что «содад» (saudade — португ.) — это непереводимое испано-португальское понятие. Если прислушаться, это слово часто звучит в романтических латинских песнях. Saudade обозначает нечто вроде «сладкой тоски», «воспоминаний о минувшей боли», «наслаждения страданием» или «тебя нет, но я счастлива оттого, что ты был». Бразильянки умеют получать ни с чем не сравнимое удовольствие от посыпания былых ран солью. Прекрасно, если возлюбленный вас бросил, женился на другой или вообще умер. Ведь когда любимого волею судьбы нет рядом, любовь женщины к нему становится платонической и оттого еще более возвышенной. Иными словами, это что-то вроде того, о чем Габриэль Гарсиа Маркес говорил: «Не плачь потому, что это кончилось, а улыбнись потому, что это было!» А Анна Ахматова: «Чтоб вечно жили дивные печали, ты превращен в мое воспоминанье…» Под жарким солнцем Рио в ритмах самбы содад и правда выглядит привлекательным. А вот в холодных российских широтах даже самый небольшой содад вызывает устойчивую депрессию. А жаль — красивое это переживание.

А вот для бразильянки иметь в истории своей личной жизни один, но роковой saudade, считается хорошим тоном. Содад обсуждают с подружками, о нем «светло грустят» и воспевают в песнях. Некоторые бразильянки полагают, что содад даже лучше, чем настоящий актуальный роман. Ведь «мужчина-воспоминание» не способен испортить вам настроение, прийти домой пьяным или зажать деньги на обновку. Он светел, прекрасен, бесплотен и фееричен — как сама любовь. К тому же, большой и светлый содад в жизни женщины дает ей практически неограниченные моральные права: содад может заставить пострадавшую от него даму менять мужчин как перчатки, и ее поймут. Содад может заставить выйти замуж или, наоборот, развестись. Может даже толкнуть на панель. Чувства — дело такое…

Вскоре к нам подсаживается симпатичный рослый канадец средних лет, завязывается светская беседа «ни о чем». Мужчина явно кладет глаз на Клаудиу, а она на него. Я начинаю прощаться. Клаудиа тоже встает и говорит канадцу: «У меня дома две красотки-шиатцу, мне надо их выгулять. Я живу здесь рядом». Канадец вызывается помочь погулять с собачками. Я тоже увязываюсь с ними, благо есть предлог: в Рио есть все, кроме общественных туалетов. Во всяком случае, к уличным кафе они не прилагаются. Еще мне очень хочется побывать в жилище настоящей бразильянки.

«Студио» Клаудии оказывается очень симпатичным: панорамный вид на океан, много пространства, стильные безделушки, огромная кровать «роял-сайз». И два, словно игрушечных, песика с бантиками, преданно глядящих на свою хозяйку. «Это единственные существа, которые по-настоящему меня любят», — говорит о своих питомцах Клаудиа.

Я посещаю шикарную ванную комнату с джакузи и откланиваюсь. На прощание мы с Клаудией целуемся способом «dos kiss», как в бразильском сериале — дважды касаемся друг друга щеками, так здесь принято. Новая подружка вручает мне свою визитку:

— Если надумаешь приехать в Рио без мужа, имей в виду: с сентября по май я в Европе. Могу сдать тебе свою «студио» по дружеской цене — за восемьсот реалов в месяц. В феврале, когда карнавал, здесь самый сезон. За месяц заработаешь больше, чем у себя там за год. Сразу можешь не отвечать. Подумай и позвони.

Вот я и думаю…

А зря: им нашлась достойная замена. В результате кризиса Токио практически утратил свой статус главной азиатской «секс-здравницы». Даже обеспеченные янки изменили свой секс-маршрут по Юго-Восточной Азии и теперь не доезжают до Страны восходящего солнца. Пока в районе Есивара японской столицы гордые гейши, несмотря на мировые экономические катаклизмы, удерживают высокие цены за свое любовное искусство, тайская Паттайя в поте лица отрабатывает свое прозвище — «постель мира». Сюда едут за доступными секс-утехами со всего земного шара. Сопутствующие интиму товары и услуги (еда, вино, массаж, медицина, отели и пр.) в Таиланде тоже недороги и на поверку не так уж плохи. В Паттайе есть все — и просторные гей-пляжи, где парочками и группками под солнышкам вольготно нежатся престарелые буржуйские геи, обнимая хрупких тайских юношей. И пляжи, где сексом можно заниматься в прибрежных волнах — и никто вам ничего не скажет. Интересно, что при этом официально в Таиланде «проституции нет» — ради высоких доходов от секс-туризма власти ее просто «не замечают».