Впрочем, маэстро Гергиев известен тем, что умеет решать самые нерешаемые задачи. И потому оставим творческие проблемы за скобками. Вернемся к тому, что новая сцена Мариинки дала городу. И здесь разочарование столь же велико, сколь эмоциональны были обсуждения «первопроектов». «На мой взгляд, Мариинка-2 — это самая серьезная градостроительная и архитектурная ошибка последних лет, — считает Михаил Мильчик, заместитель председателя совета по охране культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга. — Вторая сцена массивнее, тяжелее исторического здания, она зрительно фактически его уничтожает». Кроме того, как пояснил Михаил Мильчик, в результате стройки исчезла одна из самых интересных городских перспектив — сплошной вид от Никольской церкви на Неву вдоль Крюкова канала. Теперь ее перерезает вантовый мост из старого театрального здания в новое. Петербургские историки и архитекторы предлагали сделать этот мост разводным, но строители решили иначе. Павел Никонов, архитектор, член президиума Санкт-Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников, выразился по поводу Мариинки-2 категоричнее: «Это просто срам». В общем, добрые слова в адрес нового театрального сооружения единичны.
«Я не буду брюзжать по поводу новой сцены, она мне скорее нравится, — говорит Леонид Гаккель. — Хотя у отвергнутых когда-то проектов Мосса и Перро был своеобразный облик, силуэт. Построенное здание этого не имеет, но оно очень функционально, и в этом его достоинство. Постепенно оно тоже станет намоленным, я уверен». Александр Вахмистров, бывший с 2000 по 2009 год сначала председателем комитета по строительству, затем вице-губернатором по строительству, при котором и разворачивалась вся эта грандиозная стройка века, сказал на днях одному из питерских телеканалов: «Стерпится — слюбится».
Довольно цинично, но честно: чиновники, видимо, устали делать вид, что их заботят облик города, мнение жителей, результаты каких-то международных архитектурных конкурсов. Мы его слепили из того, что было. Привыкайте.
Штучка посильнее / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
Штучка посильнее
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
В прокате мюзикл «Отверженные»
С книгами сегодня принято делать что угодно, только не читать. Отплясала «Анна Каренина», приходит черед запеть «Отверженным». И если на просмотрах «Карениной» находились зрители, шептавшие соседке: «Неужели она бросится?», то содержание романа Гюго для сегодняшней публики точно будет откровением. С задачей максимально внятного пересказа авторы либретто и режиссер Том Хупер справились, хотя изрядно перелопатили роман, убрав оттуда половину приключений раскаявшегося каторжника Жана Вальжана и его вечного преследователя полицейского Жавера. В конце концов, это не экранизация Гюго, а перенос на экран французского мюзикла Клода-Мишеля Шонберга «Отверженные», поставившего рекорд: в Париже постановка не сходила со сцены в течение 21 года. В английской версии на Бродвее он шел подряд 16 лет, получив все положенные награды «Тони». 25-летнему юбилею «Отверженных» был посвящен грандиозный концерт на Лондонской арене О2. Говорят, сейчас мюзикл завоевывает Китай, дальше только космос. Неудивительно, что кино им заинтересовалось. И не прогадало — сейчас касса «Отверженных» приближается к 320 миллионам при бюджете в 61 миллион долларов. Плюс восемь номинаций на «Оскар».
Том Хупер, в 2011-м получивший четыре «Оскара» за фильм «Король говорит», отнесся к работе с истовостью ремесленника. Он подбирал актеров, которые могли бы петь прямо на съемочной площадке, потому что звуковая дорожка писалась сразу — в «Отверженных» практически нет диалогов. Партитура Шонберга не похожа на американские мюзиклы, где драматические сцены дополнены эффектными музыкальными номерами. Это псевдоопера, построенная на пафосных речитативах и завывании оркестра. Те невыдающиеся певческие данные, которыми обладают актеры, для кого-то сделают просмотр фильма едва ли не пыткой. А уж поющий, вернее, ревущий маралом Рассел Кроу — это штучка посильнее «Фауста» Гете.
Сама пара Вальжан (Хью Джекман) и Жавер (Рассел Кроу) подобрана идеально, если бы не пение. Они делают, как и требуется, выпуклым главный, хрестоматийный конфликт «Отверженных» — столкновение долга и милосердия. Вальжан, получив свободу, грабит своего благодетеля-священника, но, увидев его великодушие, начинает новую жизнь под новым именем. Став мэром городка и владельцем фабрики, он сталкивается с несправедливо уволенной матерью-одиночкой Фантиной (Энн Хатауэй), угасающей от чахотки и вынужденной пойти на панель, чтобы содержать свою дочь Козетту. В моем детстве рассказ про сиротку Козетту и куклу, которую ей покупал таинственный незнакомец, был обязательным чтением в младших классах. Потом приходилось браться за толстые тома, чтобы узнать, куда же он ее увел из скверной хибары злых трактирщиков Тенардье.
Читать дальше
