Александр Невзоров - Краткая история цинизма

К сожалению, мысль эта не осуществилась. Возникли опасения (кстати, справедливые), что новый министр на заседаниях правительства будет часто глотать карандаши и очень громко топать, бегая вокруг стола. Были приняты к сведению и категорические возражения охраны Дома правительства РФ. Руководство охраны высказало серьезные опасения, основанные на том, что страусиная фотография в служебном удостоверении не может быть четким идентификационным признаком ввиду сходства этих птиц между собой и под видом министра сельского хозяйства в здание Дома правительства сможет проникнуть любой другой страус.

В результате всех этих интриг и подковерностей министром остался Гордеев, что, конечно, позволило сэкономить как минимум 20 карандашей в месяц. Эти 20 карандашей, конечно, можно было бы считать крупным вкладом Министерства сельского хозяйства в экономику России, но, к сожалению, при подсчете карандашей на радостях с уцелевшего министра забыли взять подписку о невмешательстве в дела своего ведомства. Как известно, любой министр остается относительно безвредным для страны лишь в трех случаях: когда отрабатывает маршировку с папкой под мышкой, когда кивает в составе делегации во Вьетнаме или когда находится в коме.

По-настоящему опасным любой министр становится тогда, когда по недосмотру персонала решает «позаниматься делами» своего ведомства. Вот тогда все, что шаталось, но как-то еще держалось, наконец рушится. Погибают целые отрасли хозяйства, бесследно исчезают губернии, продаются третьим лицам материки, номера президентского мобильника и даже писсуары из Дома правительства.

Поэтому существует мудрая и аккуратная практика взятия с министра «подписки о невмешательстве». Иногда ее забывают взять или (из диверсионных соображений) не берут умышленно, и тогда происходит то, что обычно называют кризисами и катаклизмами. Примерно такая ситуация наблюдается сейчас и с сельским хозяйством России.

Как вы помните, сельхозминистр (тот, что вместо страуса) как-то неловко посводничал, пытаясь на открытии «VIP-коровника» навязать премьеру интим с теленком. За что очень крепко и больно получил от премьерской охраны и долго отсиживался, приращивая уши обратно и, соответственно, не показываясь на люди. Но, показавшись, что называется, опять «дал в лужу».

Министр решил спасти отечественное коневодство. Причем к решению этой интересной задачи он подошел, применив серьезные проктологические навыки. Попутно выяснилось, что по степени как профильной, так и общей информированности министр опасно приблизился к уровню известной девочки-собаки. Той самой юной особы с волосатым лицом, которую младенцем забыли в будке и извлекли уже по достижении окончательной половой зрелости.

Вкратце — суть вопроса, в изложении, понятном для публики.

На территории России существует неизвестное науке количество полузатонувших в навозе организаций, с загадочными названиями и феноменально алкоголизированным персоналом. Персонал не сразу вспоминает собственные имена и не всегда на глаз способен определить время года. Организации эти называются конезаводами. На этих «заводах» по инерции продолжают штамповать сотни и тысячи никому не нужных жеребят. Благо процесс штамповки не требует ни ума, ни усилий (персонала). Единственное, что требуется от персонала, — это, наблюдая за совокуплением лошадей, сохранять относительное равновесие в стоячем положении, с опущенным до уровня пояса стаканом.

Родившись, жеребята пару лет гниют в неубираемом навозе, голодают и глохнут от мата. В среднем пять из ста жеребят в результате попадают на ипподромы, где под улюлюканье трех зрителей их, наконец, убивает цветасто разряженный жокей-алкоголик, предварительно разорвав на потеху публике им все, что только возможно разорвать. То есть рот, спину и ноги. Еще пяток жеребят уплывает в так называемый конный спорт и «прокаты», где медленно помирает под стокилограммовыми задами «любителей лошадок». Остальных жеребят либо тайком продают на порезку цыганам, либо они заживо догнивают на «заводе».

Весь этот маразм орнаментирован словесами об отечественном конезаводстве и важности сохранения пород. Важность сохранения пород и селекции никак не расшифровывается, поскольку предполается, что пафос данных слов и является лучшим объяснением. В этом пафосе прячется правильный расчет на абсолютный дилетантизм публики, которая, не зная вопроса, вынуждена ориентироваться на заверения и оценки конезаводского мирка, давно узурпировавшего право на «лошадиную информацию». Придется, вероятно, для нормальных людей, наконец, пояснить и эту тонкость.