Я высказал выводы Арбатову у него в кабинете. У меня было больше фактуры, у него только идея. Он невероятно рассердился, позже позвонил Андропову, потребовал, чтобы впредь люди типа Леонова не вникали в такие проекты. Но саму идею похоронили, поскольку против выступили все - академическое донкихотство.
Были и другие завиральные идеи, на которые Андропов клевал. А исходили они от тех, кто подчас искренне не понимал, что на Западе пальцем не пошевельнут, если выгода не будет существенно перевешивать интересы "партнёра".
- Вернёмся к тандему Яковлев-Шеварднадзе. Последний тоже ощутимо влиял на ход событий.
- Безусловно. По моим представлениям, Шеварднадзе (если и перегнул палку, то ненамного) был прямым агентом США. Хотя наверняка у них и Яковлев считался надёжным агентом влияния.
Шеварднадзе, когда стал министром иностранных дел, разрушил систему информирования руководства страны. Например, отказался от практики записи бесед с иностранными представителями, что норма везде. Провели беседу с важной персоной, будьте добры, составьте запись, разошлите членам Политбюро. Отказ от этого вызвал непонимание. Скажем, председатель КГБ был членом Политбюро, и до меня, других руководителей разведки доходили записи, помогали ориентироваться. Как разведчики, мы поняли: есть что скрывать.
Члены Политбюро потихоньку устранялись от внешнеполитической кухни. Горбачёв ни разу Шеварднадзе в связи с этим не поправил.
Вообще его влияние на Горбачёва было весьма сильным в силу слабости Горбачёва. Всё чаще принимались невзвешенные решения, в частности по разоружению. Мне довелось в течение пяти лет быть членом рабочей группы, которая готовила директивы по этим вопросам. В неё входили представители Международного отдела ЦК партии, военно-промышленной комиссии, Министерства обороны, МИДа, КГБ. И только согласованные решения пятёрки становились нормой. Шеварднадзе и это поломал. Влияние на Горбачёва с его стороны росло и росло.
Без консультаций с кем-либо генсек согласился на ликвидацию новейшего ракетного комплекса "Ока", хотя он не подходил под категорию ракет меньшей и средней дальности, которые планировали уничтожить. Но американцев невероятно беспокоил: мобильный комплекс с тремя ракетами, которые можно оснастить и ядерными, и обычными боеголовками. Американцы осознавали силу "Оки" и настояли, чтобы Шеварднадзе согласился на его ликвидацию. Тот убедил Горбачёва, и они скрытно вписали этот пункт в договорённость с США.
- На всё можно посмотреть с другой стороны. Яковлев, Шеварднадзе, возможно, считали, что так лучше для страны... Меньше ракет - больше того, что нужно людям.
- Я такого подхода не разделяю. Речь о людях крупного политического масштаба. Для них путь действий иной. Открыто - на государственном уровне или партийном - заявить о своей платформе. Шеварднадзе никто в таком случае, наверное, не осудил бы. Сформулируй программу: нам в силу того-то и того-то надо делать то-то и то-то. Докажи правоту. Отступи, если не прав. Доктрины всякие возможны. В данном случае речь о карманной дипломатии, интригах.
- Можно ли было тогда что-то сделать, чтобы спасти СССР?
- Конечно. Для начала такой момент. Юрий Жуков, другие историки размышляют о возможности существования многонациональных государств, их обречённости во времени... Одни одно говорят, другие - другое. Но что очевидно? Можно привести почти одинаковое число примеров и одного, и другого рода.
Конкурентам крупные гособразования внушают страх. Поэтому американцы в ходе Второй мировой войны имели планы расчленить Германию и Китай. Не таяла мечта расчленить и Россию, как прежде СССР. Расчленить - значит, устранить на перспективу конкурента.
В самих же США законы не позволяют кому-то взять и отколоться. За всю их историю ни одного квадратного сантиметра земли не отделили - антиконституционно.
Таких сдерживающих моментов в Советском Союзе не оказалось. Юрий Жуков это точно описал. Ошибочной была конструкция СССР, которая непонятно почему не была изменена Сталиным в 30-е или 40-е годы, когда были возможности. Но мысль о сохранении СССР в видоизменённом состоянии была. Андропов вынашивал идею о разделении страны на 40-45 административно-территориальных единиц. Штаты, земли, провинции - как угодно назовите. Но он считал нужным покончить с национальным дроблением. Потому что оно в любой момент может взорваться. Примеров множество. Другое дело, что такие реформы надо тщательно готовить, помнить про табуретку. Когда была одна страна, следовало на это пойти.
Читать дальше
