Борис Соколов - Тайны финской войны

Однако пока СССР был слаб и в Европе царил мир, Сталин предпочитал строить отношения с Финляндией на основе договора о ненападении 1932 года, срок действия которого истекал в 1945–м. Но когда стало ясно, что новая мировая война не за горами, Советский Союз начал проявлять к Финляндии повышенный интерес. В апреле 1938 года, через месяц после аншлюса Австрии, советское правительство захотело обсудить с финнами проблемы безопасности. СССР предлагал Финляндии допустить на свою территорию Красную Армию «для отражения германской агрессии». В противном случае, пугали сталинские дипломаты (а переговоры вел резидент НКВД в Хельсинки Борис Александрович Рыбкин, выступавший под маской второго секретаря посольства Бориса Николаевича Ярцева, — финны насчет его истинной профессии не заблуждались), Советский Союз не станет ждать высадки вермахта на финской территории, а двинет свои войска навстречу агрессору, превратив Финляндию в поле боя. Финское правительство, еще в 1935 году провозгласившее политику нейтралитета, ответило отказом. Тогда требования были смягчены: военное соглашение с СССР вступало бы в силу только в случае угрозы германской агрессии против Финляндии. Потом советские представители соглашались уже на одно только обязательство финнов оказывать сопротивление немецкому вторжению и принять помощь Москвы поставками вооружения. Правда, при этом советская сторона требовала себе военно — морскую и военно — воздушную базу на острове Гогланд (Суурсаари) в Финском заливе. В Хельсинки твердо стояли на своем: все эти предложения не совместимы с нейтральным статусом Финляндии. Финское руководство опасалось отдать в советские руки контроль над подступами к столице страны и, главное, не хотело ссориться с Германией: ведь военные соглашения с СССР могли спровоцировать Гитлера на агрессию против Финляндии.

Переговоры Рыбкина — Ярцева с финскими представителями, министром иностранных дел Р. Холсти й министром финансов В. Таннером тем не менее продолжались. В начале октября 1938–го, вскоре после Мюнхенского соглашения и перехода к Германии Су- детской области, СССР «великодушно» предложил Финляндии самой оборудовать базы на Гогланде. Оборону островов в Финском заливе советские войска возьмут на себя только в том случае, если с этой задачей не справятся вооруженные силы Финляндии. В Хельсинки назойливую советскую заботу опять отвергли. После этого обе стороны стали активно готовиться к военным действиям. Финны, в частности, форсировали строительство новых укреплений на пересекавшей Карельский перешеек линии Маннергейма.

И тут надо сказать, что в документах штаба Ленинградского военного округа хранится план войны против Финляндии и Эстонии, поддержанных Германией, и составлен он еще в марте 1939 года. А ведь тогда шли мирные, дипломатические переговоры с Финляндией. Но пока дипломаты мирно беседовали, военные подробно расписывали действия каждого корпуса и дивизии, каждого авиационного полка. Уже на 10–й день этой войны Красная Армия должна была взять Выборг и открыть дорогу на финскую столицу.

В конце марта 1939 года командующий Ленинградским военным округом К. А. Мерецков совершил поездку в приграничную полосу с целью проверить боевую готовность частей в случае войны. Ознакомившись с данными разведки, Кирилл Афанасьевич сделал неожиданный вывод: финская армия имеет в целом наступательную задачу. Финны якобы собираются сначала измотать советские войска в оборонительных боях, а затем нанести удар с целью захвата Ленинграда.

Думаю, мало кто из читателей усомнится, что подобных планов у финского генштаба в ту пору не могло быть даже в самой что ни на есть гипотетической форме. Начать с того, что все население Финляндии (3 680 тысяч человек) было немногим больше, чем общая численность ленинградцев (2 920 тысяч на 1 января 1940 года). Интересно, как бы финны могли оккупировать такой большой город? Разве что разместили там всю свою армию и полицию. Но Мерецков прекрасно знал, чего хотят от него нарком обороны К. Е. Ворошилов и сам Сталин, и доклад сделал такой, какой требовался: с указанием на агрессивные намерения «белофиннов».

В марте 1939–го на Карельском перешейке Мерецков и его штаб проверили боеготовность укреплений передового рубежа Карельского укрепленного района (КаУР), и она оказалась не на должной высоте. Выяснилось, что на огневых точках немало поломок и недоделок, которые потом, однако, так и не были устранены. Да их, честно говоря, никто и не торопился устранять: и Мерецков, и Ворошилов прекрасно понимали, что финны не будут штурмовать КаУР. Тогда же было проведено несколько командно — штабных учений, а также тактические учения 19–го корпуса с использованием танков Т-28. На учениях отрабатывался прорыв укрепленной полосы противника.

Читать дальше