Божьей милостью / Политика и экономика / Наше вс
Божьей милостью
/ Политика и экономика / Наше вс
Историк Алексей Беглов: «Утилитарное отношение к Церкви сохранялось при всех Романовых»
Современную Русскую православную церковь часто упрекают в сервильности по отношению к власти. Впрочем, упреки эти имеют многовековую историю. Ведь за три столетия правления Романовых в России выстроилась беспрецедентно жесткая система давления государства на Церковь. О том, как и почему это происходило, «Итогам» рассказал историк религий, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Алексей Беглов.
— Алексей Львович, насколько кардинально менялся социальный статус православной церкви на протяжении обозримой российской истории?
— С конца XIII века и до рубежа XVI и XVII веков Церковь берет на себя множество функций и обязанностей. По мысли историка Игоря Смолича, в этот период она становится воспитателем. Всего — и русского народа, и государства, и культуры, и политической мысли. Монастыри выступают как культурные центры и хозяйственные единицы, выполняют экономическую роль. А потом начинается Смута, которая перетряхивает строй госвласти и начинает менять ее отношения с Церковью. При Михаиле Федоровиче, первом из Романовых, государственные органы начинают играть все большую роль в функционировании церковного организма. Поначалу это воспринимается как естественный ход вещей, но постепенно вызревает конфликт.
— Первая реальная попытка узаконить факт вторжения в церковную жизнь связана с Соборным Уложением…
— Когда царем становится Алексей Михайлович, он принимает этот первый свод русских законов. Уложение узаконивает элементы этого вторжения в виде Монастырского приказа. Формально он берет на себя часть судебных функций, но на самом деле это косвенно касается и функций управления церковным имуществом, прежде всего земельным. Естественно, это породило оппозицию, самым ярким выразителем которой стал патриарх Никон. Он вообще попытался доказать преобладание патриаршей власти над царской.
— Это не напоминает вам папские амбиции?
— Сам Никон, видимо, действительно испытывал влияние этих идей, но в целом государственнических претензий у русской церкви тогда не было. При этом главным нервом полемики для Никона было именно Соборное Уложение с Монастырским приказом, упомянутым в 13-й главе. Приказ, как считал патриарх, вторгался в каноническую сферу Церкви: раньше был святительский суд, а теперь — светский! Никон принялся фактически шантажировать Алексея Михайловича своим уходом. Патриарх занимал настолько непримиримую позицию, что восстановил против себя значительную часть боярства, решительно поддержавшего царя. На Соборе 1666—1667 годов Никона осудили и отправили в ссылку. Но царская власть все равно вынуждена была пойти на уступки. Была приостановлена, правда, как оказалось, временно, работа Монастырского приказа. То есть свершилось то, за что боролся Никон.
— Одновременно была проведена церковная реформа. Без полного ритуального единения русской церкви с греческой невозможно было говорить о Москве как о «третьем Риме».
— Обрядовая реформа была нужна Алексею Михайловичу и всей тогдашней московской элите. Политические взгляды царя, его виды на себя как на наследника Византии, защитника всего православия, заставляли стремиться к такому тождеству русской и греческой веры. С Востока поддерживали его планы. Греческие иерархи и купцы прямо говорили Алексею Михайловичу: «Да будеши новый Моисей, да освободиши нас от пленения…» Везде, начиная от Малороссии и до Константинополя, был греческий обряд, надо было и Русь приводить к общему знаменателю. К тому же иерархия и просвещенное духовенство стремились упорядочить религиозную жизнь. Напрашивается параллель с католической иерархией, которая принимала меры в борьбе с протестантской Реформацией. И там и здесь налицо попытка урегулировать народное благочестие. На все это наложилась обрядовая реформа. Плюс еще напряженная политическая ситуация. Образовался сложный узел, который требовалось разрубить, и государство принялось это делать, подчиняя себе Церковь.
— Вы имеете в виду Петровскую эпоху?
— Поначалу у Петра I никакой программы относительно Церкви не было. Смерть патриарха Адриана и учреждение царем Святейшего синода разделяют двадцать лет. Прежде всего Петр хотел наложить руку на патриаршие вотчины, на казну Церкви. И это было сделано. Еще при Адриане в обход патриарха начали назначать людей в патриаршие приказы, которые управляли церковным хозяйством. На места ставились государевы люди, которые смотрели за казной.
Читать дальше
