В принципе, многие российские организации, занимающиеся проблемами сирот и их устройства в семьи, без большого энтузиазма смотрят на иностранное усыновление. Конкуренция российских и иностранных усыновителей существует. «Иностранные усыновители мало чем отличаются от российских. Они не помешаны на благотворительности, у них нет приступов мазохизма, а есть сугубо практические соображения. Все они, точно так же, как и россияне, хотят взять маленького, светлого и здорового ребенка, вот только не все способны оплатить такую возможность. Чем ребенок более востребован — тем он дороже в райдере агентства. У кого средства есть, а таких немало, стараются получить ребенка такого же, какого ищут в массе и российские усыновители», — говорит Алексей Рудов.
Фото: Сергей Жегло
«Это фактически измеренная связь, — отмечает Антон Жаров. — Если регион увлекается иностранным усыновлением, у него, как правило, в загоне внутрироссийское. О причинах говорить надо в каждом случае отдельно, но связь такая статистически есть».
«Относительно детей-инвалидов все непросто, — говорит Рудов. Во-первых, совершенно не обязательно, что все усыновленные инвалиды таковыми были. Мы часто наблюдаем случаи чудесного исцеления за сутки, как в фильме “Праздник святого Йоргена”: суд прошел, усыновили и на следующий день диагноз сняли ребенку. Он просто уже не нужен — суд решение принял, а вот для получения визы в США инвалидность совсем не плюс. Есть четкие медицинские ограничения, с какими заболеваниями ввозить нельзя. Во-вторых, дети с инвалидностью дешевле. Не 50 тысяч долларов, а 25–30, а если агентству нужно срочно продемонстрировать свою социальную значимость и благотворительное дело, то и вовсе по себестоимости, то есть тысяч 18, а то и 16 — чистые расходы. Однако обязательным негласным условием будет написать статью, сняться в пропагандистском ролике про усыновителей, спасающих несчастных русских детей. В-третьих, есть так называемые независимые иностранные усыновители, и если они попробуют покуситься на здорового забронированного агентством ребенка, то им просто помешают этого ребенка взять. Они это знают и сразу ищут детей, которых агентства игнорируют, — так себе здоровее будет».
Отметим два обстоятельства. Первое: в иностранном усыновлении есть злоупотребления, иностранные усыновители конкурируют с российскими, но в то же время для кого-то из детей-сирот из России иностранное усыновление означало шанс обрести семью и полноценную жизнь, а не угасание в доме престарелых, куда сироты-инвалиды нередко попадают сразу из детского дома, по достижении восемнадцати лет. За последние недели в прессе и блогах так много цитировали «Белым по черному» Рубена Гальего, биографическую историю о жизни мальчика с детским церебральным параличом в советском детдоме, который вырвался за границу и стал писателем, что мы от таких цитат воздержимся. Второе: отмена американского усыновления не означает автоматического приращения усыновителей российских.
«Что и, главное, как сделали сейчас, ни к детям, ни к усыновлениям прямого отношения не имеет, это о другом, — комментирует Алексей Рудов “закон Димы Яковлева”. — Больше всего в этой ситуации беспокоит, что такие решения принимаются необдуманно, на эмоциях и для каких-то иных целей. Защита детей тут очевидно приплетена в оправдание».
Антон Жаров называет закон античеловеческим: «Поймите правильно. Если сегодня эти люди решили, что они могут наплевать на судьбу какого-то маленького ребенка по причине каких-то внешнеполитических интересов — они могут наплевать на любого человека и по любому поводу».
Решение проблемы сиротства в России не может быть одномоментным актом или результатом простого роста финансирования и улучшения федерального администрирования. Это долгое и трудное дело, требующее труда и очень внимательной и многосторонней организации. Можно назвать часть вопросов, которые лежат в повестке дня политики сокращения сиротства.
Государство явно мало доверяет усыновителям. Слаба система педагогического, психологического и прочего сопровождения семей с усыновленными или приемными детьми. В некоторых регионах или силами некоторых общественных организаций такая система выстраивается, но политики на федеральном уровне нет. Существует проблема, куда именно вкладывать деньги и усилия — в сопровождение семей, принявших детей-сирот, или в сопровождение семей, где дети могут оказаться сиротами, если родители не смогут выйти из трудной жизненной ситуации или взяться за ум. Баланс выстроить трудно. С одной стороны, семьям, принявшим сирот, нужно помогать. С другой стороны, если внимание органов опеки сосредоточено на этой задаче, они могут стать заинтересованными в том, чтобы отбирать детей из кровных семей, вместо того чтобы помочь этим семьям найти выход. В Госдуме давно лежит проект закона о социальном патронате, вроде бы направленный на помощь семьям, но он сплошь состоит из отсылочных норм и вызывает возмущение многих родительских организаций, видящих в нем шаг к «ювенальной юстиции» и отъему детей.
Читать дальше
