— Что должно сделать правительство для обеспечения нового характера отечественной экономики?
— Государство не лучший экономический агент. Помимо создания предсказуемых и прозрачных рамочных условий для развития экономики, инвестирования в качественных и умных чиновников оно ответственно за сбор налогов, распределение их среди населения, обеспечение социальных благ и безопасности. Определять новый характер экономики государству не под силу. Это дело бизнеса всех уровней — малого, среднего, крупного. Да, государство определяет векторы развития, регулирует административные вопросы, выстраивает четкие взаимоотношения с бизнесом. Но физически экономику все же делают предприниматели.
— Но насколько бизнес готов быть инициатором экономических новаций?
— Миссия бизнеса — зарабатывание денег и извлечение прибыли. Если предприниматели будут хорошо это делать, новации не заставят себя ждать. Пойдут инвестиции в развитие высокотехнологических производств, в социальные программы, на поддержку местных сообществ. Последнее немаловажно, потому что бизнес не живет в вакууме.
— Есть мнение, что в условиях высоких цен на нефть особого интереса в формировании новой промышленной политики у правительства попросту нет.
— Возрождение производства как лозунг, на мой взгляд, носит декларативный характер и искажает действительность. Ведь у нас никогда не было качественного промышленного производства. Да, в оборонке мы были лидеры. Но на рынке потребительских товаров мы никогда не имели качественного продукта.
И если сейчас обсуждать новую промышленную парадигму, то мы должны говорить о создании производства на тех принципах и ожиданиях, которые на данный момент имеют экономические агенты, рынок, потребители. Действительно, очень трудно развивать высокотехнологические отрасли в условиях высокой цены на нефть. Предпочтение никогда не будет отдано областям высоких технологий, если есть возможность стабильно и без особых усилий зарабатывать на нефти. Как ни странно, но снижение стоимости нефти заставило бы инвесторов, прежде всего финансистов, обратить более пристальное внимание на промышленность. К слову, даже при нынешних ценах на нефть промышленность развивается, просто очень медленно.
Максим Соколов
Максим Соколов
Эффективное образование эффективно во всем. В частности, в искреннем незнании того, что дача имен географическим объектам специально изучается наукой топонимикой. Она, конечно, будучи дисциплиной филологической, и не нужна и неэффективна, но знание ее азов тем не менее позволило бы избегать совсем уже прямого насилия над языком и сознанием. Тем более что язык рано или поздно все равно берет свое, и уважение к топонимике могло бы значительно сберечь силы для иных дел, более полезных чем возвращение городу на Волге имени Сталинград.
Например, полезно осознать, что имя персоны, имя названного в ее честь населенного пункта и имя исторического события, случившегося в населенном пункте, находятся между собой в сложных и неоднозначных отношениях. Куда менее однозначных, чем то представляется государственным именователям.
Даже топоним Ленинград — при относительно большой долгопротяжности его бытования — так и не породил устойчивой смысловой связи между словами «ленинградец», «ленинградский» и образом вождя мирового пролетариата. «Рядами стройными проходят ленинградцы, // Живые с мертвыми. Для Бога мертвых нет» — и где здесь Владимир Ильич или хотя бы тень его? «В Ленинграде-городе, у Пяти Углов // Получил по морде Саня Соколов» — тоже никак не проясняет вопрос о колыбели революции, а с темой города трех революций если и связан, то весьма опосредованно.
Иное дело, что ленинградский текст действительно является естественным продолжением текста петербургского. Амальгама величия и выморочности, оставшаяся столь же острой и после 1924 г., порождала естественное и ожидаемое чувство трагизма и вечно нависающего пророчества «Быть Петербургу пусту». Ледяной ад ленинградской блокады укладывался как ответ и на дело Петра, и на дело Ленина — «сия великолепная и украшенная многочисленными памятниками столица» была как будто обречена на это. Но Ленинград — это как раз редкостный случай, когда трагедия была в воздухе города с момента основания и сугубо — с момента переименования. То есть имя и судьба действительно были связаны не случайно, по установлению, по существу. Это интересно для историка, печально для современника и потомка, но к Царицыну-Сталинграду-Волгограду касательства никак не имеет. Сталин и тут отступил от ленинских норм, ибо город, названный в его честь, — это чистый случай именования по установлению. Переназвали Царицын, а могли бы переназвать Саратов. Это как Пермь, которая была Молотовом, или Рыбинск, который был Андроповом. Судьба отдельно, вождь отдельно. Вроде сменной головы, прикручиваемой к памятнику.
Читать дальше
