Николай Долгополов - По ту сторону спорта

Владельцам «Холидея» было поразительно легко держать в полном и безоговорочном подчинении и блестящих прим, и кордебалетных мальчиков. Разобщённые, эгоистичные, благодарно хватающие на лету любую денежную подачку, артисты представляли идеальный материал для подавления, угнетения и выкачивания тех самых долларов, за которыми они устраивали такую вихревую гонку.

Политикой не интересовался никто. Упоминание фамилии любого политического деятеля, кроме президентов Кеннеди или Никсона, вызывало пожатие плечами и стандартную просьбу повторить имя по буквам. Повторение, естественно, не помогало. И это несмотря на то, что некоторые объехали полмира. Выли и рекордсмены из рекордсменов. Среди них южноафриканец Титч Сток, гастролировавший в 70 странах. Если поездки и прибавляли багажа, то не политического.

Крупным эрудитом слыл Билли Стюарт. Он и вправду отличался от остальных. Читал газеты и серьёзные книги, а не только комиксы, что было для «Холидея» необычайнейшей редкостью. Как-то Стюарт надумал блеснуть знаниями перед рабочими Ростовского Дворца спорта. Я внимательно переводил. Разговор напоминал беседу студента-дипломника с нахватавшимся верхов, самоуверенным семиклассником.

Ростовчане знали об Англии и её политиках побольше ирландца. Рыжий администратор был окончательно разбит, когда осветитель в шутку спросил, не приходится ли он родственником бывшему министру иностранных дел Великобритании Стюарту? Билли о таком не слышал, попросил повторить фамилию по буквам и тут вдруг понял: оплошал. После этого в споры не вступал и не уставал удивляться: «У вас очень политически активные рабочие».

Холидеевская компания и не стремилась набраться хоть крупиц каких-то знаний. Даже то, что само шло в руки, отвергалось вяло и безучастно. Помню, мы долго спорили, сколько автобусов заказывать для экскурсии по Киеву — четыре? Три? Не мало ли? Не приведи господь, кому-нибудь придётся постоять — поднимется такой крик! Порешили на трёх. Утром два шофёра погнали автобусы обратно в гараж. Красный «Икарус» был заполнен едва на треть. Как выяснилось впоследствии, та, первая, киевская, экскурсия осталась рекордной по количеству экскурсантов.

Не сгущаю ли краски? Не навожу ли напраслину на артистов? Неужели не нашлось среди них милых, любознательных, приятных в общении, хорошо относящихся к нашей стране и к нам — её представителям? Были. Немного, но были. В основном знаменитые фигуристы-любители, превратившие увлечение в выгодное временное ремесло. Поверьте, во мне говорит не моя теперешняя привязанность спортивного репортёра к настоящим спортсменам. Экс-чемпионы и в самом деле оказались человечнее остальных. Бациллы жадности и эгоизма, с чудовищной быстротой распространяющиеся в благодатной среде ансамбля, не поразили или не успели ещё до конца поразить этих славных ребят. Они хорошо знали советских фигуристов, с удовольствием встречались с ними в Москве и вели бесконечные разговоры, в которых чаще всего звучало: «А помнишь?» За долгие годы в большом спорте чемпионы привыкли к честному соперничеству и частым переездам, но не к однообразно-унылой полупьяной жизни и свирепому духу накопительства. Им было не по себе. У них не прибавилось друзей, оставалось свободное время, а убивать его на бесконечные кутежи не хотелось.

Пожалуй, отправившиеся с нами на экскурсию по Киеву и были лучшими людьми «Холидея». Впереди на первом сиденье — многократные чемпионы мира и Европы по танцам англичане Диана Таулер и Бернард Форд. Они царствовали на льду до наших Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова. Типичные и, главное, достойные представители английской танцевальной школы, Диана и Бернард поражали до автоматизма отточенной синхронностью движений и не убывающей с годами скоростью. Лидером пары был в отличие от подавляющего большинства других спортивных и танцевальных дуэтов элегантный и несколько суровый партнёр. Диана — скромная, молчаливая и ужасно застенчивая — боялась одного его взгляда. Таулер и Форд не состояли ни в каких родственных связях — случай для фигуристов редкий.

Как-то Бернард поведал мне невесёлую историю подписания контракта с «Холидеем». Некрасивая и в то же время удивительно обаятельная Диана грустно кивала головой в такт рассказу (они и тут действовали синхронно). Дуэт собирался выступать в соревнованиях и дальше, не случись с Берни несчастья. По нелепой оплошности он, уже известный фигурист, свалился в Лондоне с крыши двенадцатиметрового здания. Видно, господь бог тоже болел за фигуристов: Форд чудом не угодил на валявшиеся под окнами железки. Отделался счастливо — перелом трёх рёбер и разбитая коленная чашечка. Рёбра срослись быстро. Над коленом долго колдовали умелые хирурги. Через шесть месяцев полностью зажила и нога. Но все сбережения скромного лондонца ушли на баснословно дорогое лечение.