Сергей Пичургин - Борис Стругацкий между двух миров

- Человек так или иначе вершит историю, не ведая, что получится в конце. Даже великие реформаторы в итоге попадали не туда, куда хотели. Опыт всех революций показывает: их исход отличен от намерений революционеров.

- Какие книги перевернули вашу душу, изменили жизнь?

- Я не очень верю, чтобы книги могли изменять жизнь. В лучшем случае они оставляют какуюто вмятину в душе, формируя новый ее облик.

- А Библия? Вы ее так часто цитируете.

- Я, к сожалению, человек не верующий, и для меня Библия есть не что иное, как литературное произведение необычайной мощи. К-огда читаешь Библию, испытываешь ощущение, сродни чтению хороших стихов. Хочется читать в день по одной главе на протяжении всей жизни.

- Как же получилось, что из романов такого материалистичного, такого трезвого человека я вычерпал такое колоссальное количество надежды?

- Вы вычерпали из наших романов ровно столько надежды, сколько имелось в запасниках наших авторских душ. И чем дальше мы писали, тем меньше надежды оставалось. Если под надеждой, о которой вы говорили, понимать надежду на то, что все перемелется, мука выйдет, то мы - оптимисты. Сейчас после строго просчитанной действительности наступила пора непонимания. Все впали в жесточайшую депрессию. Поговоришь сейчас с интеллитентным человеком: волосы дыбом - какую чушь он несет.

- Москва и Петербург - какой из этих городов больше "град обреченный"?

- Оба эти города в каком-то смысле "град обреченный". Одна страна, одна история, поэтому принципиальной разницы не вижу.