В этом контексте возрождение «китайской мечты» неминуемо означает некий обращенный вовне вызов. При этом сама концепция направлена на консолидацию нации вокруг КПК во имя великой идеи, и этим «китайская мечта» радикально отличается от предыдущей идеи «строительства гармоничного общества» Ху Цзиньтао.
Концепция Ху Цзиньтао была во многом технической, не случайно она сопровождалась уж совсем непонятной массам идеей «научного развития». Да и обращен этот слоган, несмотря на его социальный акцент, был скорее к внешнему миру — внутри идея была воспринята с большим скепсисом, в китайском интернете нередко можно было встретить слово «сгармонизировать», которым пользователи описывали попытки китайской цензуры ограничить дискуссию в сети или в средствах массовой информации.
«Китайский дух сближает нас и помогает строить нашу страну, чтобы создать “китайскую мечту”, нам необходимо объединить все силы Китая, и пока мы едины, мы можем разделить плоды реализации этой мечты», — заявил Си Цзиньпин в своем первом выступлении после избрания на пост председателя КНР.
«Китайская мечта», очевидно, призвана заменить политическую реформу, к которой китайские власти пока приступать не решаются. Коррупционные скандалы последних лет сильно подорвали доверие к власти, есть проблемы и с мотивацией к труду, китайские рабочие больше не готовы стоять у станков по десять часов в день за копейки. Собственно, национализм в Китае сегодня — это чуть ли не единственное чувство, на основе которого можно, пусть и ненадолго, вновь объединить нацию для очередного рывка. Вполне возможно, что этот фокус сработает и китайским властям действительно удастся на какое-то время отсрочить политреформу. Но в этом контексте национализм можно считать последним прибежищем китайской политической элиты: когда он выработает свой ресурс, альтернативой политической модернизации станут либо дремучий авторитаризм, либо революционные потрясения.
Гонконг
Гарсия Рубен
Отсутствие выверенных критериев эффективности вузов на региональном уровне приводит к бессмысленному поглощению небольших научных центров местными образовательными тяжеловесами
Главная «фишка» университета —показатели НИР, ставшие ночным кошмаром для руководства большинства региональных вузов
Фото: Алексей Андреев
Околовузовскую активность Министерства образования и науки не переставая критикует все педагогическое сообщество. Не в рамках профессиональной традиции ругать начальство, а просто уж очень есть за что. Главным образом — за нововведенные образовательные стандарты, протест сообщества и вызвавшие.
Первые симптомы мрачных перемен стали заметны после подписания Владимиром Путинымуказа от 7 мая 2012 года, где правительству было поручено до мая 2013-го провести реорганизацию неэффективных вузов, во многом за счет их слияния с более сильными учебными заведениями. Идея руководства страны подтянуть «отстающих» за счет лидеров образования начала реализовываться с широкого плеча, но предсказуемо скверно. Несмотря на заверения министра образования Дмитрия Ливанова, ни оценочных критериев, ни внятных данных о неэффективности тех или иных вузов свет так и не увидел. Не созывалось и экспертных комиссий, которые должны на коллегиальной основе учесть все аспекты деятельности учебного заведения перед принятием решения о слиянии. Реформаторский пыл чиновников не остудило и решение парламентского комитета по образованию, который разработал законопроект, определяющий порядок реорганизации вузов, и до его принятия рекомендовал «региональным органам исполнительной власти не осуществлять мероприятия по объединению образовательных учреждений».
В условиях новых стандартов вузы часто становятся аутсайдерами российского образования в силу того, что масштаб их деятельности, по мнению министерских работников, недостаточен для автономного существования. В случае же признания их неэффективными по результатам научно-исследовательской работы или по каким-то иным соображениям (критериев профпригодности министерство так и не огласило) будущее учебного заведения оказывается в прокрустовом ложе, где выбор лежит между ликвидацией и реорганизацией-поглощением. Но если в столице к судьбам «неэффективных» вузов (среди них неожиданно оказались МАРХИ и РГГУ) силами студентов и преподавателей приковано широкое внимание общественности, то о том, что происходит в провинциальных учебных заведениях, не знает никто.
Читать дальше
