Дмитрий Верхотуров - Суворов врет! Потопить «Ледокол»

В 1927 году все польское сельское хозяйство получило доход в размере 4,6 млрд злотых, а потратило из них на налоги, на платежи долгов и покупки 3,65 млрд злотых. В 1932 году доход составил 1,5 млрд злотых, и он весь уходил на расходы [122] Гросфельд Л. Экономический кризис 1929–1933 гг. в Польше. С. 247–249. .

С этого начался настоящий разгром польского сельского хозяйства, который происходил все 1930-е годы, вплоть до краха Польши под немецким натиском. Во-первых, пошел вниз технический уровень. Потребление сельскохозяйственных орудий в 1933 году составило 10,2 % от уровня 1928 года. Мелкие крестьяне вообще перестали покупать сельскохозяйственные орудия, а в условиях огромной безработицы и нищеты в деревне использовать их стало невыгодно и кулаку. «Сельское хозяйство в Польше — в первую очередь бедняцкое и середняцкое — возвращается к доисторическим, допотопным способам обработки земли. Трудящееся крестьянство перестало покупать даже самые простые с.х. орудия и возвращается к деревянным граблям, вилам, боронам и прадедовским сохам. Даже то ничтожное количество тракторов (2 тысячи штук), которое имеется у польских помещиков, в 90 % ржавеет, так как помещикам теперь более выгоден отработочный труд окрестных крестьян», — указывалось в разработке советского Международного аграрного института в 1935 году [123] Польская деревня во время кризиса / Под ред. В. Коларова. С. 53. .

Во-вторых, резко упала урожайность: по пшенице с 11,7 центнера с гектара до 7,8 в 1932 году, по ржи с 11,4 до 9,9 центнера с гектара. Валовой сбор четырех основных хлебов сократился на 21,2 млн центнеров, или на 2,1 млн тонн к 1932/33 году [124] Там же. С. 54. . Уже в это время в Польше начался голод, который отмечался в 1932 и 1933 годах. Но это, в отличие от СССР, стало лишь прелюдией к по-настоящему крупному бедствию.

В-третьих, на польскую деревню обрушился сильный многолетний голод. Уже в 1933 году он был сильным, в особенности на востоке Польши. Тогда в Виленском и Новогрудском воеводствах (Литва и Белоруссия) на человека в день приходилось 250 граммов хлеба — как в блокадном Ленинграде [125] Гросфельд J1. Экономический кризис 1929–1933 гг. в Польше. С. 61. . Потребление всех продуктов упало втрое по сравнению с докризисными временами. Но уже в следующем, 1934 году был большой неурожай, меньше на 25–30 % предыдущего года по всем основным культурам.

Вот тут по всей Польше начался по-настоящему смертный голод со всеми ею атрибутами: поеданием суррогатов, порченых продуктов, травы и коры: «Минувшей весной, когда уже солнце стало пригревать, на помещичьих картофельных полях появились люди и стали собирать замерзшие и прогнившие картофелины; промокшие под снегом и дождем, они уносили их домой и, очистив, пекли лепешки, чтобы накормить умирающих с голоду детей», — это описывается Радомщанский уезд Лодзинского воеводства весной 1935 года [126] Там же. С. 259. .

Голод буквально схватил людей за горло. В деревнях практически прекратилась продажа товаров. Такие элементарные товары, как спички, керосин, табак, стали редкостью. Крестьянин Бучацкого уезда Тарнопольского воеводства в 1933 году написал письмо в газету на клочке бумаги, в котором делился опытом: «Знают ли в Варшаве, что пачка табака разделяется ножом на 4 части, чтобы можно было легче купить и продать по одной четвертушке, что спички покупаются на штуки, по четыре на грош, что соль покупается на граммы, а керосин покупается по 1/4— 1/8 литра, и что несколько изб пользуются одной зажигалкой?» [127] Сосенский И. Освобождение Западной Украины и Западной Белоруссии // Плановое хозяйство, № 10, 1939. С. 126. Крестьянин приписал в конце, что мог бы рассказать еще, да кончается бумага, а достать ее негде.

Крестьянин Львовского воеводства писал: «Женщины переносят огонь из дома в дом в железных горшках, а каждую спичку я разделяю на две, а иногда и на четыре части. Керосин и лампы у нас в деревне — это роскошь. Избы освещаются просто лучинами, а я еще мечтал, что доживу до того момента, когда в избе загорится электричество» [128] Там же. С. 126. . Прямо как в XVIII веке — лучина, кремень, перенос огня, разделение на части купленных поштучно спичек. Картины самой крайней, безысходной нищеты. В блокадном Ленинграде и то жилось богаче и сытнее.

Польские спички — это выражение польского довоенного экономического краха. Самый простой товар, самый необходимый, доступный даже для небогатых стран, в Польше производился в крайне недостаточном количестве. До начала войны проблема со спичками в Польше так решена и не была. В 1938 году польская спичечная промышленность выпускала по 11,2 коробки на душу населения. Поскольку в коробке по 75 спичек, на польскую душу в год приходилось всего 840 спичек. В день 2–3 спички. Чирканул утром, чирканул вечером, а третью оставь на выходной. По 0,9 коробка в месяц. Даже в блокадном Ленинграде в месяц на рабочую карточку в 1941 году давали по 4 коробка в месяц, а в 1942 году — по два. Спичечную промышленность в довоенной Польше отдали в руки шведам, которые вовсе не желали развивать своего конкурента на мировом спичечном рынке.