Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

Рыбак, как и охотник за шпионами, должен разбираться в наживках. Энглтон тщательно изучил их. Одним из его партнеров по рыбалке был Сэм Папич, высокий, крепкий серб из Бьютта (штат Монтана), который работал на медных рудниках, как прежде его отец, и в течение 19 лет осуществлял связь между ФБР и ЦРУ. Эти два человека были близкими друзьями — посланник Эдгара Гувера в ЦРУ и начальник отдела контрразведки.

«У Джима были руки хирурга, и он делал великолепные блесны для гольца, — вспоминал Папич. — Иногда мы вместе ездили на рыбалку. Джим проходил с четверть мили вверх и вниз по течению, изучая воду, растительность, насекомых. Затем принимал решение, что делать. Он мог прочитать вам лекцию о жизни мухи-однодневки от личиночной стадии до того момента, когда она становится мухой. Я тоже специалист по форели, но он в этом деле был мастер. Обычно он отпускал пойманную рыбу. Для него это был вызов».

Энглтон ловил форель с человеком Гувера, одновременно потихоньку усиливая свои позиции в ФБР, и цветы также переплетались с его жизнью контрразведчика. Меррит Хантингтон, владелец «Кенсингтон оркидз» в мэрилендском пригороде Вашингтона, знал Энглтона много лет и восхищался им и как шпионом, и как специалистом по разведению орхидей. «Энглтон был мистификатором, мистификатором № 1 Америки, настоящим патриотом, — говорил Хантингтон. — Он использовал орхидеи как прикрытие. Он обладал блестящей фотографической памятью. Он досконально разбирался в орхидеях».

«Он использовал орхидеи как прикрытие?» — «Да, — сказал Хантингтон. — Он путешествовал как специалист по разведению орхидей. Он знал всех людей в Европе, выращивавших орхидеи. Мы всегда знали, когда приезжали важные «шишки» из Израиля, потому что Джиму нужны были букеты орхидей. Он срезал цветы для израильтян. Он разводил орхидеи. Он вывел и дал название паре орхидей. Одну он назвал в честь своей жены. Кэтлея под названием «Сесили Энглтон» [31] «Подождите минутку, — предложил Хантингтон, — я посмотрю в регистре Королевского садоводческого общества международный регистр растений. Это в Лондоне. Тома Общества издаются каждые 5 лет». С минуту он роется в книгах, достает последний том и раскрывает его. «Давайте посмотрим, да, вот «Сесили Энглтон» — название кэтлеи, зарегистрированное Королевским садоводческим обществом в Лондоне в 1973 году. Да, вот он: «Джеймс Энглтон, штат Вирджиния, Норт Арлингтон, 33-я улица, 4814». «Кэтлея, один из видов тропических орхидей, произрастающих на юге США, названа в честь Уильяма Кэтли из Барнета, Англия, покровителя ботаники в XIX веке. Кэтлея пользуется наибольшей популярностью благодаря своим крупным и ярким цветкам. Насчитывается около шестидесяти ее разновидностей. .

Джим мог часами говорить об орхидеях. Но он никогда не говорил о работе. Я знал, кто он, но он никогда не заводил речи о политике. Он мог исчезнуть на полгода, но когда появлялся, звонил мне. Он никогда не расставался со своей теплой полушинелью».

Однажды Энглтон будто бы сказал, что из всех орхидей «Венерин башмачок» нравится ему больше всего, потому что ее труднее всего вырастить [32] Lattem A. Poet, Florist, Angler, Spy // Washington Post. — 1987.— May 20.— P. Cl. Лэттэм взял интервью у Энглтона вскоре после того, как тот был уволен с поста начальника отдела контрразведки в декабре 1974 года. .

Сэм Папич также рассказывал о цветах и драгоценных камнях. «Джим часто посылал орхидею даме, с которой знакомился; познакомится с дамой, а на следующий день она получает орхидею — не из цветочного магазина, а из питомника Джима. Обычно он ходил в мятой одежде. Но все женщины любили его. Он вселял в них чувство исключительной значимости и красоты. Он не был диктором радиовещательной компании, но у него был дар говорить о вещах, которые представляли интерес для людей и располагали их чувствовать себя свободно.

Энглтон ездил в Тусон, собирал камни и делал прекрасные ювелирные изделия: кольца, браслеты, ожерелья, — Папич помолчал. — Он обладал исключительно пытливым умом. И много работал. Главным образом по ночам».

Как-то само собой разумелось, что охотник за «кротами» должен быть существом, ведущим ночной образ жизни, человеком, предпочитающим работать в темноте. Внешность Энглтона была частью его мистического имиджа — высокий, худой до того, что выглядел изможденным. Одет в черное, стиль одежды — консервативный.

«Он всегда носил тройки, — вспоминает бывший контрразведчик из ФБР Дон Мор. — Он не снимал пиджака и галстука, даже когда садился играть в покер».