Генри Олди - Любой гасконец с детства академик

Второй тип – читатель „второго уровня“ („ассоциативный“ или „массовый“) балансирует на уровне „высокой“ и „низкой“ культуры. Именно здесь кроются истоки техники цитации, римейков, симулякров и прочих изобретений постмодерна. Читатель получает право на любую концепцию действительности; право на эксперимент и моделирование, на свободу творчества и изобретательство. Даже корни виртуальной фанфикшн-литературы кроются в возможности культурной игры в обществе, признающем полилог, использующем гипертекст, строящийся на текстах. В этом поле проявляется интерес к языку, использование игры знаков. Это игра на образованности. Здесь также кроется своя опасность. Эта литература, построенная на игре с сакральным, зачастую склоняется к нигилизму, потере Абсолюта. Смерть, кровь, реклама, смех, блуд и абсурд сосуществуют в одних плоскостях.

Только единицам авторов удается преодолеть барьер „высокой“ литературы и обратиться к искусству для посвященных. Несмотря на конечную обращенность к третьему типу читателя („профессиональному“ или „элитарному“), они тем не менее не впадают в гиперэстетизм, ведущий к непониманию. Особенность их творчества в „двойном кодировании“ (термин Чарлза Дженкса обозначает двойную апелляцию автора – к массе и профессионалам), многоуровневом письме, рассчитанном на разную компетентность читателя.»

Давайте сравним идеи Гессе и то, о чем говорила Джоан Роулинг. Казалось бы, писатели разные, и говорили о разном, а на деле – об одном и том же. Принципы, продекларированные Гессе, Джоан Роулинг успешно воплотила в жизнь. Думаете, популярность «Гарри Поттера» объясняется только рекламной «раскруткой» и увлекательным сюжетом? А ведь в своем романе-эпопее Роулинг реализовала именно процитированный ею принцип Плутарха методами «трех восприятий» Гессе. Плюс – всевозможные аллюзии и архетипы, явные и скрытые переклички с реальностью, ассоциативные пласты, культурный контекст, в котором просматривается изрядный пласт мировой литературы от античности до наших дней – вот что такое «Гарри Поттер», кроме истории взросления юных героев, кроме магического антуража, приключений и загадок.

«Гарри Поттера» читают далеко не только дети и подростки. Книге посвящен целый ряд серьезных критических, литературоведческих и аналитических работ. В чем же дело?

А дело именно в том, о чем говорил Гессе. В трех типах читателей и, соответственно, трех типах книг, для них предназначенных. Увы, чаще всего из-под пера авторов выходят книги, «цепляющие» лишь один из упомянутых читательских слоев. Забойные боевики, детективы, незатейливая приключенческая фантастики и томно-слезливые «дамские романы» – в случае первого слоя. Мутные потоки сознания, сплошь начиненные изысками психологии и литературными аллюзиями, но не имеющие ни внятного сюжета, ни ярких героев – во втором случае. И «экспериментальная проза», где эксперимент превращается в самоцель и затмевает собой все остальное – в третьем.

Умение же заинтересовать и увлечь хотя бы два из трех слоев читателей – большая редкость. Не говоря уже о книгах, способных всерьез «зацепить» все три читательские страты.

Без литературной учебы развить в себе умение «цеплять» хотя бы два (а тем более – три!) упомянутых слоя читателей – невозможно. На природном таланте и трудолюбии возможно создавать достаточно популярные «однослойные» произведения. Но для «полифонии», для охвата двух и более из указанных групп читателей, писателю необходимо учиться. Развивать свой талант и чувство слова, овладевать новыми приемами и методами, наполнять «ящик с инструментами», о котором писал Стивен Кинг. Только тогда книги смогут заинтересовать разные читательские страты. Ибо автор, который не учится ничему новому, никогда не сможет качественно расширить свою читательскую аудиторию. Ему просто нечем будет заинтересовать читателей из других групп.

Андрей Валентинов:

Можно, конечно, задать провокационный вопрос – а чему именно учиться? И вдогон: как оценить успехи – и собственные, и те, что у коллег?

Ответ на вопрос первый, к сожалению, прост. Очень многие (не стану поминать «большинство») из тех, кто вступает в литературу, и даже тех, кто успел в ней угнездиться, пишут в лучшем случае «гладко». И то приходилось слышать о не таких уж маленьких «мэтрах», сдающих в редакцию сырые черновики. Мол, поправят, ежели захотят.