Владимир Познер - Их Италия. Путешествие-размышление «по сапогу»

Плащаницу показывают раз в десять лет. Католическая церковь хранит молчание относительно ее подлинности.

Поехали в Венецию. В машине у нас с Ваней происходит дискуссия о вере. Его позиция: есть Всевышний, который все определяет. К Церкви относится с прохладцей, но религию признает. Предмет знает средне – это в лучшем случае.

Поговорили, потом посмотрели на компьютере михалковскую «Цитадель». Редкое безобразие. Нет слов.

Приехали. Дальше – на водяном такси в гостиницу «Luna Baglioni». И оттуда сразу в больницу Ospitale Civile. Сама больница с высоченными старинными потолками производит сильное впечатление. Здание относится к XVII веку, но раньше – в XIV веке – на этом месте был построен приют для брошенных детей, который существует по сей день. Кроме того, здесь же была больница «для бедных», монастырь и отделение для «неизлечимых» (первый в истории хоспис?).

Древний житель Венеции, который как сам город тихо разрушается.

Очарование Венеции ощущается абсолютно во всем.

Очень симпатичный врач повел нас в родильное отделение, где мы поснимали двух новорожденных девочек-гражданок Венеции. Одну – Анну – Ваня взял на руки. Очень трогательно. Врач сообщил, что в Венеции в год рождается около шестисот детей – это при населении в сто тысяч человек (!). Проблемы: молодые уезжают из города, потому что в нем нет для них работы.

Конечно, город невыразимо прекрасен, но его портят толпы туристов.

Утром – встреча с полицией. Принимает нас начальник полиции города – импозантный мужчина лет пятидесяти. В гражданском, хотя он в чине генерала. Рядом с ним очень красивая женщина в столь же красивой форме, подчеркивающей все прелести ее незаурядной фигуры. Блондинка (на севере Италии их много). Строгая донельзя, как и подобает полицейскому. Судя по словам начальника, в Венеции преступности меньше, чем в других больших городах, да и сама преступность иная: карманники, наркотики. Банд нет. Важно: преступнику отсюда трудно удрать.

Сели на полицейский катер и поплыли с майором (та самая блондинка) и еще одним полицейским. Ему тоже лет пятьдесят, работает в полиции тридцать лет, последние двадцать – в Венеции. Внушительнейших размеров. За двадцать лет лишь дважды использовал огнестрельное оружие: один раз стрелял в воздух, другой – на поражение. Очень колоритный. Замечательные слова: «Говорить надо медленно, думать – быстро».

Потом отвезли нас к пожарным. Начальник – маленький, очкастый, невзрачный, но симпатичный. Венеция – деревянный город, пожароопасный (случай с пожаром «La Fenice»), все противопожарные лодки снабжены особыми насосами, чтобы прямо из лагуны и каналов брать воду. Но она соленая, что может нанести вред. По городу расположено более пятисот гидрантов с пресной водой.

Наша следующая встреча – с прямым потомком Дожей (с XIV века), корни его семьи – отсюда, ее история насчитывает уже тысячу лет. Изящный, учтивый, дает интервью по-французски. Возглавляет Совет по охране города. Очень переживает за его будущее, считает, что основная проблема – массовый туризм (более шестидесяти одной тысячи человек в день). Главная черта венецианца: неопределенность, переменчивость – словно вода, которая все время меняется.

Вечером плывем на Сан-Микеле. За нами приплыл на моторке священник. Когда-то его орден отвечал за кладбище и привозил туда усопших, теперь это бизнес, которым занимается похоронное бюро. Все определяется деньгами: в колумбарий – цена одна, развеять прах над городом – другая. Реальная могила очень дорога. После двадцати лет по решению администрации могут эксгумировать останки и поместить их в колумбарий, чтобы освободить место для другого. Сейчас там захоронено порядка ста тысяч человек. Наполеон объединил два острова и превратил их в кладбище Сан-Микеле, до этого людей хоронили близ церквей.

В Венеции лодка – это как велосипед в Амстердаме или верблюд в пустыне