Николай Аристов - По поводу новых изданий о расколе

Лишонный утѣшенiя въ религiи, народъ не предвидѣлъ исхода изъ своего безотраднаго положенiя, и поставленный насильственно въ этотъ замкнутый кругъ, онъ поплатился развращенiемъ своей гражданской нравственности. Недовольный порядкомъ или лучше безпорядкомъ дѣлъ, неимѣя силы открыто противодѣйствовать напору неестественныхъ требованiй, – народъ прибѣгалъ къ лжи и обману мѣстныхъ властей, къ запирательству и изворотамъ и притворству всякаго рода, а кто могъ, дѣйствовалъ подкупами. Наружно исполнялъ народъ предписанiя и повиновался распоряженiямъ по принужденiю, изъ-подъ палки, нисколько несочувствуя имъ, неубѣжденный въ необходимости и важности мѣръ, которыя предпринимались для его пользы, или лучше для пользы государства… Отсюда неуваженiе къ закону и увѣренность въ силѣ произвола его блюстителей: "небойся суда, а бойся судьи", говоритъ онъ по опыту.

Въ силу этого убѣжденiя народъ скрываетъ виновниковъ преступленiя, считаетъ осужденныхъ закономъ несчастными . На исполнителей закона онъ сталъ смотрѣть какъ на враговъ своихъ и всѣ мѣры правительства перетолковывалъ по-своему, даже на самыя полезныя введенiя смотрѣлъ подозрительно: они были далеки отъ требованiй его духа и не находили въ немъ сочувствiя и отзыва.

Между тѣмъ какъ большая часть народа грустно склонила голову и подчинялась противъ совѣсти всѣмъ распоряженiямъ, изрѣдка въ нестерпимыхъ случаяхъ поднимая ее энергически и разумѣется не на радость, – другая часть народа протестовала неповиновенiемъ господствующему порядку и возстала противъ неустройствъ и безпорядковъ общественной жизни, противъ стѣсненiя мысли и совѣсти, противъ неправды судопроизводства, противъ рабства и злоупотребленiй мѣстныхъ властей, тягости налоговъ и безправiя. Эти люди цѣлыми толпами безпрiютно бродили по лѣсамъ, степямъ и пустынямъ, населяли новыя мѣста, бѣгая отъ рекрутчины, отъ податей, отъ паспортовъ, отъ судебныхъ проволочекъ на десять лѣтъ. Многiе цѣлыми партiями переселялись въ предѣлы Швецiи, Польши, Литвы, Турцiи, въ Китай, въ Персiю, на Кавказъ, въ Крымъ, бѣжали отъ неправды государственной жизни, отъ низкаго произвола и преслѣдованiя. Часть избранныхъ изъ этихъ бѣглецовъ, съ страшною ненавистью въ душѣ, старалась мстить господствующему безпорядку открытою силою. Этихъ удалыхъ молодцевъ заставлялъ бѣжать отъ житейскихъ невзгодъ и подавляющихъ обстоятельствъ разгулъ глубокой души, жаждущей дѣятельности и встрѣчающей гнетъ непреодолимый, тѣснота и духота жизни, изъ которой душа рвется на просторъ и требуетъ своихъ правъ и бѣшено стремится сломить тѣсную преграду всѣми возможными средствами, или сломить въ борьбѣ собственную голову, или же въ дикомъ весельи залить горе и жажду дѣятельности зеленымъ виномъ. Отсюда появилось такое множество разбойниковъ въ концѣ XVII и въ XVIII столѣтiи. Они стояли за самостоятельность развитiя народа, за его права, которыя такъ пошло попирали, на которыя не обращали вниманiя; они мстили за это презрѣнiе къ народному голосу, хотѣли уничтожить виновниковъ его несчастнаго положенiя: вѣшали бояръ и священнослужителей, грабили и били купцовъ, жгли всѣ попадающiяся бумажныя кляузы, четвертовали и мучили чиновниковъ, военныхъ, приказчиковъ и управляющихъ за поборы и притѣсненiя народа, выпускали на свободу осужденныхъ къ наказанiю закономъ, который они ненавидѣли, какъ несоотвѣтствующiй жизни народной. Несмотря на всѣ жестокости, какiя только могла изобрѣсть злоба человѣческая, разбойники все размножались и съ ожесточенiемъ и твердостью выносили пытки. Въ одной пѣснѣ говорится, что вотъ ведутъ на висѣлицу удалого разбойника; его сопровождаютъ отецъ, мать, молодая жена и дѣти и молятъ-просятъ его со слезами, чтобъ онъ повинился, – и тогда простятъ его. Но

Общее недовольство, сильный гнѣвъ на невнимательность къ нуждамъ, на презрѣнiе страданiй народныхъ даютъ глубокiй смыслъ этимъ повидимому дикимъ и безразсуднымъ возстанiямъ бѣглецовъ противъ административнаго порядка стараго времени. Весьма характеристичный разсказываетъ случай раскольническiй старецъ Корнилiй, какъ на него напали разбойники и чтó это за лица. Отдыхалъ разъ ночью Корнилiй въ лѣсу за Москвою одинъ, разложилъ огонекъ и пѣлъ повечерiе; вдругъ явилось 35 человѣкъ разбойниковъ. "Осмотрѣвши въ кошелѣ моемъ – говоритъ онъ – и видѣвши небольшiя, нужныя мнѣ книги и случившiяся тутъ повѣсти о спасшихся разбойникахъ, и денегъ только десять алтынъ, – атаманъ велѣлъ мнѣ читать книги. Читалъ я имъ всю ночь; атаманъ слушалъ внимательно и наконецъ прослезился, примолвивъ: отъ сего дня перестану я разбойничать, а ты, отче, ступай съ миромъ и не бойся! И далъ мнѣ еще сверхъ того милостыню, примолвивъ: «Блаженны вы есте!» (Расказы Макс.). Тогдашнiе разбойники дрались за льготы крестьянъ и свободу: поэтому народъ питаетъ свое сочувствiе къ нимъ, хотя и ему часто доставалось отъ ихъ шалостей, слагаетъ про нихъ свою поэтическую думу, обстанавливаетъ свѣтлыми чертами обликъ всѣхъ этихъ добрыхъ мóлодцевъ, богато надѣленныхъ дарами природы, – молодцевъ, которые принимали слишкомъ близко къ сердцу явленiя горькой жизни народа, не умѣли ужиться подъ тяжестью существующаго порядка дѣлъ, и въ безумномъ разгулѣ забывали свою судьбу и тратили силы. Народъ доселѣ поетъ пѣсни, въ которыхъ осмѣиваетъ всѣ ухищренiя чиновниковъ и солдатъ въ борьбѣ съ ними; онъ влагаетъ въ уста разбойниковъ такiя рѣчи: