Журнал Q - Журнал Q 07 2011

Из тех руководителей, под чьим началом мне довелось работать в разведке, наиболее сильным был Примаков. Вот у кого компьютер в голове! За глаза мы звали его Академиком. Убежден, именно приход Евгения Максимовича позволил СВР устоять в начале 90-х, хотя вопреки слухам, циркулирующим до сих пор, прежде Примаков не имел отношения к спецслужбам. Он спас тогда разведку, прикрыл своим политическим весом. А время ведь было жуткое, масса народу оказалась полностью деморализована. Но даже тогда мы находили возможность шутить, чтобы окончательно не пасть духом. Помню, сочинили приказ о пополнении внебюджетного фонда разведки, записав в проекте, что в связи со сложным финансовым положением решено открыть обменный пункт валюты в помещении пресс-бюро СВР в Колпачном переулке. Оформили документ по всем законам канцелярской науки, и я отнес его в приемную директора. Примакову дали бумагу на подпись вместе с реальными шифрограммами. Евгений Максимович прочитал наше творение, в задумчивости подошел к окну, почесал затылок и спросил у помощника Маркаряна: «Ты Кобаладзе давно видел? Он в норме?» Примаков решил, что у меня крыша поехала! Говорит: «Ты читал этот приказ? Не пойму, как его завизировали в юридическом отделе?» И тут Маркарян не выдержал, хмыкнул. Евгений Максимович сообразил, что его разводят, и побелел от ярости: «Разыгрывать меня удумали?!» Не говоря ни слова, сел в машину и поехал из Ясенева в Колпачный, чтобы лично разобраться с шутниками. Охранник, сидевший у входа в здание, успел по телефону предупредить меня: «Максимыч какой-то красный, злой». Я выхожу из кабинета и вижу Примакова, за спиной у которого Маркарян показывает: молчи, только молчи! Но у меня-то язык во рту не помещается. Слово за слово, все едва не закончилось моим заявлением об увольнении. И такие эпизоды случались…

Чтобы закруглить разговор о курьезах с участием великих, расскажу два случая, связанных с Горбачевым. Накануне «Бури в пустыне» Михаил Сергеевич встречался в Хельсинки с Бушем-старшим. Я входил в кремлевский пул и вместе с коллегами просидел весь день в баре, ожидая, пока закончатся переговоры. Естественно, к вечеру мы до бровей накачались пивом. И вот объявляют, что скоро начнется брифинг. Я почувствовал, что надо срочно искать туалет, иначе мой мочевой пузырь не выдержит испытания пресс-конференцией. Выбегаю в фойе, а навстречу идут президенты в сопровождении свиты. Не успеваю спрятаться, как меня за руку хватает начальник горбачевской охраны и говорит: «Ты-то мне и нужен». Я ответил, что согласен на все, но ровно через пять минут. Но нежданный собеседник заявил, что время не терпит. И изложил суть проблемы: президентов должен кто-то представить журналистам. У янки это традиционно делает морской пехотинец, который хорошо поставленным голосом гаркает: The President of the United States of America! А у нас такого церемониймейстера не оказалось. «Надо, чтобы ты, Коба, — продолжал горбачевский телохранитель, — объявил выход Михал Сергеича. Внешность у тебя подходящая, внушительная. Опять же на радио работаешь, не запнешься…» Шансов возразить или сбежать не было, меня нежно подхватили под белы ручки и доставили за кулисы, торжественно водрузив рядом с громилой-морпехом. Честно признаюсь: не произносил более тяжелой фразы за карьеру! Дико волновался: как бы ничего не перепутать и не опозориться, но в итоге справился с задачей, произнес положенный текст и… стремглав рванул в туалет. После этого вернулся в зал и не без гордости стал ловить на себе взгляды коллег. Один не выдержал и шепнул: «Теперь понятно, для чего тебя, Коба, включили в пул…» И в Москве меня долго потом еще доставали расспросами, заставляя отшучиваться на тему дебюта на высшем уровне…

Однажды мне удалось, что называется, объесть Горбачева и Буша. Дело было в Вашингтоне во время советско-американского саммита. По итогам переговоров президенты проводили пресс-конференцию, а мы с коллегой еще до ее окончания отправились искать место, где можно было бы перекусить. Проголодались зверски! Обостренное обоняние привело нас в комнату, накрытую для фуршета. Я наивно посчитал, что столы сервированы для журналистов и, не став дожидаться голодной своры собратьев по ремеслу, предложил товарищу приступать к трапезе. Не успели мы опрокинуть по первой, как дверь распахнулась и в комнату вошли Горбачев и Буш… Увидели нас… Повисла пауза… Я сделал вид, будто рюмки налиты для первых лиц, позволил себе порекомендовать блюда, которые успел отведать, и вдоль стенки стал пробираться к выходу. Михаил Сергеевич принялся обсуждать с Бушем результаты встречи, и американец, кажется, до конца не понял, кем же были эти двое русских, которые с таким аппетитом поедали яства с президентского стола.