Журнал Q: Журнал Q 07 2011

Скептики ворчат: кому нужны эти книги десятилетия? Или даже столетия? Иные упрекают: а кто ты такой, чтобы определять на всю страну лучшие книги десятилетия? Ты опираешься на некое экспертное сообщество, на опрос читателей, на мнения квалифицированных арбитров? Почему-то именно в русской патриотической среде кажется неприличным утверждать смело свое личное мнение.

Что дозволено либералам Андрею Немзеру, Сергею Белякову, Льву Данилкину, или даже умеренному государственнику Павлу Басинскому, для иных патриотов является неким вызовом. Требуют согласования то ли с политбюро, то ли с Думой, то ли с самим Господом Богом. Обходился всю жизнь без согласования, обойдусь и на этот раз.

Я опираюсь на прочитанные тексты сотен книг и на свое личное чувство слова, на опыт критика и на знание реалий современной литературной жизни.

Десятка в квадрате — из чего она состоит? Прежде всего из книг, серьезно повлиявших на развитие литературы и общества в первое десятилетие нашего века. Не все их авторы мне симпатичны, не все тексты меня устраивают. Но, если та или иная книга или её автор стали заметным событием десятилетия, пройти мимо таких книг или авторов для стоящего критика недопустимо. К примеру, даже в такое абсолютно не литературное десятилетие, когда литературу осознанно затолкали власти и безграмотная бизнес-элита в самый дальний угол, стали не просто литературными, а общественными событиями книги Александра Проханова "Господин Гексоген", Захара Прилепина "Санькя", Эдуарда Лимонова "Смрт" или в какой-то мере "Асан" Владимира Маканина.

Начинаются эти нулевые годы (или заканчиваются девяностые) романом "Укус ангела" Павла Крусанова, этим, несомненно, шедевром десятилетия. Мне кажется, и сам автор своими новыми романами "Бом-бом" или "Мертвый язык" не сумел преодолеть планку "Укуса ангела". Павел Крусанов и сам считает этот роман — имперской программой. "Думая над феноменом имперского сознания, я в свое время "Укус ангела" и замыслил…"

Интересно, как и бывает в любой великой литературе, что не образ Путина послужил прототипом имперского диктатора Некитаева, а автор романа провидел последующего властителя России.

Года через два после "Укуса ангела" читающая Россия изумилась, восхитилась, вознегодовала, поразилась "Господином Гексогеном" Александра Проханова (2002). Вообще-то , никто из внимательных обозревателей литературного десятилетия мимо фигуры Проханова и его метафизических, метафорических романов и повестей не прошел. Тут уж не знаешь, какому из романов отдавать предпочтение: "Господину Гексогену", "Крейсеровой сонате", "Стеклодуву" или последнему "Истребителю"? К примеру, Сергей Беляков в своем итоговом обзоре десятилетия среди лучших книг у Проханова выбрал "Идущие в ночи" (2001). Честно говоря, мне этот роман тоже кажется лучшим из его прозы, и вообще лучшим из книг о чеченской войне. Это и другая стилистика, другой жанр. Баталистика мирового уровня. Жесткий возвышенный реализм. Но, если брать не только художественные качества романа, но и его влияние на общество, его значимость, конечно же, определяющим в десятые годы был роман "Господин Гексоген", выведший Александра Проханова в лидеры современной русской прозы. Это мощный адреналиновый заряд, всколыхнувший всю современную литературу, явно изменивший господствовавший мейнстрим. На Проханова, как на качественный афганский героин, подсело целое поколение молодых писателей, соединивших протестные настроения, беспощадное видение всех реалий рухнувшей державы, детальный анализ современного общества, с фантасмагорией красок, с авангардным, сюрреалистическим стилем описания.

Проза Александра Проханова смешала все позиции на шахматной доске между либералами и патриотами. Во многом обессмыслилась блокада почвенников либеральными СМИ. По старинке держатся еще за свои либеральные ценности устаревающие на глазах либеральные журналы, но в молодой литературе царят уже другие настроения, либеральная мысль усыхает на глазах. Думаю, и возвращение почти всех ведущих наших постмодернистов от эстетической имитации реальности, от языковой экспериментальной вязи к социальной иронии, к явной политизации и идеологизации своих романов во многом заслуга Проханова. Босх соединяется с Суриковым, Сальвадор Дали учится у Ильи Глазунова, воинские марши обогащаются саксофоном Дюка Элингтона.