Олег Мороз: Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

После Ельцин, отвечая на обвинения в «жесткости», подсчитал, сколько он сменил «руководящих кадров» в Москве и сколько Горбачев – в стране. Цифры оказались интересные.

«При мне, – пишет Ельцин, – сменилось 60 процентов первых секретарей районных комитетов партии, а при Михаиле Сергеевиче Горбачеве – 66 процентов первых секретарей обкомов партии. Так что мы с товарищем Горбачевым могли бы в этом отношении поспорить, кто из нас перегнул палку в вопросе кадров».

По-другому было нельзя:

«Все дело в том, что и для него, и для меня иного выхода не было, кроме как менять тех, кто стал тормозом процесса перестройки. Эти люди были пропитаны застоем, они воспринимали власть только лишь как средство достижения собственного благосостояния и величия…»

В общем, Ельцин перегибал «кадровую палку» не в большей мере, чем Горбачев. Но… Что позволено Юпитеру, не позволено быку…

Постепенно от чисто московских проблем Ельцин в своих размышлениях стал переходить к общим проблемам страны. Все более становилось ясно: навести порядок в одном, отдельно взятом городе, хотя бы и столице, – невозможно. Его, порядок, надо наводить повсюду. Горбачев вроде бы начал его наводить, но… Что-то дело не больно продвигается.

«Несмотря на, казалось бы, явные перемены к лучшему, на эмоциональный всплеск, подхлестнувший всю страну, – пишет Ельцин в «Исповеди на заданную тему», – я чувствовал, что мы начали упираться в стенку. Что просто новыми красивыми словами про перестройку и обновление на этот раз отговориться не удастся. Нужны конкретные дела и нужны новые шаги вперед. А Горбачев эти шаги делать не хочет. И больше всего он боится прикасаться к партийно-бюрократической машине, к этой святая святых нашей системы. Я в своих выступлениях на встречах с москвичами явно ушел дальше. Естественно, ему обо всем докладывали, и отношения стали ухудшаться».

«Начали упираться в стенку… Горбачев больше всего боится прикасаться к партийно-бюрократической машине, к этой святая святых нашей системы…» Вот тот момент, когда Ельцин начал чувствовать: с перестройкой происходит «что-то не то». От Горбачева исходит поток слов. Слова, слова, слова… А дело стоит на месте. Дело буксует. Правда, Ельцин еще не вполне осознает, в чем главная проблема. Проблема не только в том, что генсек боится трогать партийно-бюрократическую машину. Скоро всем станет достаточно ясно: главная проблема в том, что Горбачев нацелен на сохранение и «улучшение» социализма, а потому не желает идти на радикальные экономические реформы. Между тем реформы необходимы: ситуация в экономике становится все хуже и хуже.

Так или иначе, публичная ельцинская критика генсека, как уже сказано, не могла не достигнуть ушей Горбачева. При этом, естественно, у Ельцина ухудшились отношения не только с Горбачевым, но и с другими членами Политбюро.

«Постепенно я стал ощущать напряженность на Политбюро по отношению не только ко мне, но и к тем вопросам, которые я поднимал. Чувствовалась какая-то отчужденность. Особенно ситуация обострилась после нескольких серьезных стычек на Политбюро с Лигачевым по вопросам льгот и привилегий. Так же остро поспорил с ним по поводу постановления по борьбе с пьянством и алкоголизмом, когда он потребовал закрыть в Москве пивзавод, свернуть торговлю всей группы спиртных напитков, даже сухих вин и пива».

Отмена льгот и привилегий для чиновников – это было одно из главных требований, которые тогда, еще робко, но потом все уверенней, начали выдвигать демократы и которое подхватил Ельцин. Всем памятны его поездки в городском транспорте в качестве обычного пассажира (вот ведь, можно, оказывается, обойтись и без «членовоза»!), его посещение районной поликлиники в качестве обычного пациента… У его коллег из Политбюро, прежде всего у Лигачева, это вызывало страшное негодование: популизмом занимается товарищ Ельцин!

Еще одна конфликтная точка – та самая антиалкогольная кампания, одним из главных инициаторов которой опять-таки был Лигачев.

В общем, как бы сама судьба подталкивала их, Ельцина и Лигачева, к решительной схватке. Кто бы мог подумать в апреле 1985-го, когда Лигачев перетаскивал Ельцина в Москву, что такое будет возможно.

Кампания восьмидесятых годов против алкоголизма – это отдельная тема. Конечно, пьянство – трагедия нашей страны, нашего народа. Не побоюсь сказать – это, возможно, одна из причин, прямиком ведущая его к погибели. Но, увы, никто еще не придумал, как разумно и с надлежащим результатом поставить преграду этому. Не придумали и тогда, в середине восьмидесятых. Как это часто у нас бывает, все принялись делать через ж… Через одно место. Одним из главных затейников этого антиалкогольного действа, как уже сказано, был Егор Лигачев. Ельцин: