Матвей Ганапольский - Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте

Оказалось, что это фирменный подарок космических сталелитейщиков. Это гроздья застывшего титана – фантастически легкого металла.

Только тогда, когда с тобой сыграют такую шутку, ты понимаешь, почему космические корабли все же взлетают при своих чудовищных размерах.

Я не буду описывать подробно дальнейшую судьбу этой награды, потому что для этого необходимы талант и эпичность Гомера.

Скажу кратко: привезенный домой титан на всех падал. Кошка сбежала. Часы шли, как всегда, неверно. Я пытался этот чудный дар кому-то подарить. Но что на свете бессмысленней титановых соплей? Их никто не брал.

Тогда я решил сдать эту штуку в металлолом. Ее вначале взяли, но потом принесли обратно, потому что расплавить титан можно только у тех же ребят, которые мне это подарили.

В конце концов, я всучил этот ужасный кусок несчастья проезжим цыганам. Они взяли его, не зная, что часы врут, а металл не плавится.

Но им понравилось, как это все блестит.

Боже, благослови незнание!

Еще одно важное замечание. Вас может удивить, что иногда я говорю о печатных изданиях, иногда о радио, а иногда о телевидении. Вы справедливо заметите, что в этих разных видах средств массовой информации действуют разные законы.

Вы правы, но там есть и общее. Это ваша голова и мысли в ней.

Поэтому я построил книгу так: вначале я говорю о ваших мыслях, тайных желаниях и о том, как они соотносятся с журналистской профессией, а потом даю ряд выстраданных практических советов.

Конечно, как и полагается в учебнике журналистики, хотя и не совсем обычном, я привожу различные примеры и называю некоторые фамилии. Но фамилии этих людей и эти примеры вам хорошо известны. Это сделано специально, чтобы вы сразу понимали, о ком разговор, и чтобы не тратить лишнее время на объяснение.

Однако вернемся к главному вопросу – как эту книгу нужно воспринимать. Ответ прост – исключительно как абсолютно субъективные заметки человека, который профессию журналиста представляет себе так, а не иначе и хочет что-то подсказать из собственного опыта, а также уберечь читателя от элементарных ошибок.

Пусть грабли, на которые мы всегда наступаем, бьют вас слабее, чем меня.

Одно из важных преимуществ этой книги – ее многоцелевое использование. Например, один мой друг, увидев книгу, сказал, что она ему особенно полезна, так как цвет обложки подходит к его обоям, а если ее положить на край его журнального стола, то он перестанет качаться. И это гораздо лучше, чем подкладывать бумагу под одну из ножек.

Если же спросить самого автора, что делать с его книгой, то он, автор, все же рекомендует заучивать главы наизусть и по утрам декламировать их как гимн новому дню. А перед сном можно ставить книгу на видном месте, рядом с портретом любимой девушки.

Моя мама говорила мне в детстве: «Тебя легче убить, чем прокормить!»

В этой фразе – вся парадоксальность материнской любви. Она чувствовала возможные трудности, которые будут подстерегать ее сына, и размышляла о возможном и кардинальном решении моих будущих проблем.

И поскольку мои чувства к читателям этой книги почти материнские – ведь многие из вас эту книгу не украли, а купили, то я постараюсь сейчас, в самом начале книги о журналистике, сделать смелый, но циничный шаг – отговорить вас быть журналистом. Я постараюсь доказать, что профессия журналиста в глазах общества является низшей стадией человеческого падения.

Итак, приступим.

История нас учит, что если ваши родители не наскребли на ваше обучение в Гарварде, то ваши дела плохи. Остается прозябать зубным врачом или захудалым юристом.

Однажды я был в гостях у одного телевизионного магната в Денвере, и он с гордостью показывал мне свою суперсовременную студию спецэффектов. Потом он кормил меня королевскими креветками, одновременно жалуясь, что по последним исследованиям в них много холестерина. Лучше омары.

Мы поехали искать нужных омаров. Дорога пошла в гору, и вдруг справа возник высоченный забор, из-за которого выглядывали верхушки каких-то сказочных дворцов.

– Что это? – удивился я.

– Тут живут адвокаты, – то ли с ненавистью, то ли с уважением произнес хозяин.

Ясно, что в его внутренней иерархии человек с профессией журналиста мог только стоять перед этим забором и описывать красоту этого забора, но не более.

Свой вклад в представление журналистики, как публичной девки, внесли и фильмы.