Абрахам Фоксман - Евреи и деньги. История одного стереотипа

Так образовалась типовая схема. Какое-нибудь уважаемое и широко известное издание публикует статью о деле Мэдоффа. Несомненно, это важная и нужная информация. Однако в статье зачастую без нужды заостряется внимание на национальной принадлежности как самого преступника, так и его жертв, и такой взгляд вызывает излияние антисемитских чувств у людей, которые рады возможности разразиться обличительной речью против «всех этих евреев».

Берни Мэдофф действительно еврей? Да, несомненно. Однако разве это его основная характеристика? Можно подумать, что так и есть, если судить по публикациям в СМИ.

Под «еврейским углом зрения» увидела знаменитого афериста газета New York Post.

Еще один аналогичный пример. Слово «еврейский» трижды встречается в первых девяти абзацах статьи о Берни Мэдоффе, появившейся в New York Times всего лишь через два дня после его ареста («Предъявлено обвинение столпу финансов и благотворительности»).

Вы могли бы предположить, что это стандартная журналистская практика – считать национальность и религиозную принадлежность важной стороной биографии человека, попавшего в фокус внимания прессы. Однако небольшое исследование опровергает такое предположение.

Приведем одно очевидное сравнение. Всего через несколько недель после скандального разоблачения Мэдоффа появилось аналогичное сообщение о еще одном крупном финансисте, которого тоже обвиняли в многомиллиардном мошенничестве. Роберт Аллен Стэнфорд основал офшорную инвестиционную империю в островном государстве Антигуа. И 21 февраля 2009 года журнал Times опубликовал развернутый материал об этом финансисте, выполненный практически в том же формате, что и статья о Мэдоффе («Разоблачение аферы пошатнуло карибскую империю миллиардера»).

Но вот незадача: Стэнфорд – не еврей. (Если для кого-то имеет значение его национальность и вероисповедание, то сообщим, что он, кажется, южный баптист.) И сколько же раз о его вере упоминалось в материале из сорока одного абзаца? Вы угадали – ни разу.

Неужели редакторы названных выше крупных изданий, от Times и Post до Forbes и Guardian, умышленно провоцировали антисемитские настроения у читателей, подчеркивая в своих статьях религиозную принадлежность Берни Мэдоффа? Я очень в этом сомневаюсь. Но, может быть, их освещение саги о Мэдоффе, наряду с материалами в сотнях других СМИ (печатных, электронных, в Интернете), все же невольно подталкивало людей сосредоточиться на религии Мэдоффа, будто это имело непосредственное отношение к его преступлениям? Боюсь, что да.

Когда речь заходит о евреях и их отношении к деньгам, находится слишком много желающих воспринимать любые плохие новости как хорошие, потому что для таких людей подобные новости служат оправданием их антисемитизма.

Эти две истории (Аарона Фейерштейна и Бернарда Мэдоффа) непосредственно не связаны. Но сравнение подходов к их освещению в СМИ раскрывает нам нечто важное – и тревожное – о нашем обществе и его отношении к евреям.

В случае Аарона Фейерштейна, одного из самых необычных и вызывающих восхищение представителей современного бизнеса, к религиозной принадлежности главного героя в большинстве обзоров относились как к интересной, но явно второстепенной характеристике. Хотя именно ортодоксальный иудаизм Фейерштейна обусловил его этические поступки.

В случае Бернарда Мэдоффа то в одном, то в другом материале в СМИ подчеркивается еврейское происхождение знаменитого афериста. И это – несмотря на то что в истории о мошенничестве и обмане данное обстоятельство значения не имеет (так же как и религия Роберта Аллена Стэнфорда не имела никакого отношения к его преступной деятельности).