Всеволод Овчинников: Горячий пепел

Когда ученый вошел в кабинет адмирала, Страусс был не один. Рядом с ним стоял генерал Николс из службы безопасности. Одиннадцать лет назад именно он вместе с Гровсом впервые беседовал с Оппенгеймером о его участии в «Манхэттенском проекте». Все еще ничего не подозревая, физик выразил удивление: кому и зачем мог понадобиться его отчет о поездке в Англию перед Новым годом?

— Речь пойдет не об отчете. Есть дела поважнеее, — холодно сказал Страусс. — Президент Эйзенхауэр распорядился лишить вас допуска к секретной работе.

Оппенгеймеру был вручен перечень обвинений, подготовленный генералом Николсом при участии ФБР. Двадцать три параграфа в этом длинном списке касались его контактов с коммунистами. Но больше всего поразил ученого 24-й параграф. В нем утверждалось, что якобы именно этими связями объясняются возражения Оппенгеймера против создания водородной бомбы, будто бы именно его энергичное сопротивление таким работам замедлило появление водородного оружия в арсенале Соединенных Штатов.

23 декабря, в день, когда у американцев наряжают рождественские елки, агенты службы безопасности явились в дом Оппенгеймера в Принстоне и изъяли всю документацию, относящуюся к деятельности комиссии по атомной энергии.

Вот как резюмировало агентство Ассошиэйтед Пресс обвинения, выдвинутые против ученого: доктор Оппенгеймер в начале войны поддерживал постоянные связи с коммунистами. Он был любовником коммунистки и женился на бывшей коммунистке. Он щедро давал коммунистам деньги с 1940-го и вплоть до 1942 года. Он принимал бывших коммунистов на работу в Лос-Аламос. Он давал противоречивые показания Федеральному бюро расследований о своем участии в коммунистических митингах в первые дни войны. В 1949 году, возглавляя консультативную группу комиссии по атомной энергии, Оппенгеймер активно выступал против создания водородной бомбы. Он продолжал вести агитацию против этого проекта даже после того, как президент Трумэн подписал приказ приступить к работам по созданию водородного оружия.

С 12 апреля по 6 мая 1954 года в здании комиссии по атомной энергии проходили слушания по делу Оппенгеймера. Формально они представляли собой административное расследование. Но на самом деле эти слушания обрели форму судилища, какие устраивала тогда комиссия по расследованию антиамериканской деятельности.

Представитель комиссии по атомной энергии Роджер Робб вел себя как прокурор, уличающий преступника в государственной измене. Бывшего научного руководителя «Манхэттенского проекта», которого еще недавно превозносили как «отца атомной бомбы», теперь изображали как «лицо, представляющее угрозу для национальной безопасности США», как человека, который сознательно пытался подорвать американское превосходство в области ядерных вооружений.

Двадцать четыре ведущих ученых были привлечены к даче свидетельских показаний по делу Оппенгеймера. Девятнадцать высказались против предъявленных ему обвинений. Пять в той или иной степени поддержали их, причем с самыми резкими нападками на Оппенгеймера выступил Теллер.

— Я бы предпочел, чтобы работой по обеспечению жизненных интересов страны руководил другой человек, которого я понимаю лучше и которому, следовательно, я доверяю больше, — сказал он. — Я чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы государственные дела находились в других руках… Благоразумнее было бы признать его неблагонадежным.

Судилище над Оппенгеймером вел специально созданный трибунал из трех человек. Перекрестные допросы обвиняемого, показания свидетелей продолжались больше трех недель.

Но и после слушаний решение по делу пришлось вновь и вновь откладывать из-за того, что члены трибунала никак не могли прийти к общему мнению. Один из них выступил за то, чтобы полностью оправдать Оппенгеимера. Двое других сформулировали «решение большинства». Они констатировали, что обвинять Оппенгеимера в государственной измене нет оснований. Однако в своих личных связях ученый игнорировал требования безопасности, что, дескать, могло нанести ущерб интересам страны. Поведение Оппенгеймера в связи с разработкой водородной бомбы, заключили авторы приговора, ставит под вопрос его дальнейшее участие в правительственных программах военного значения.

Другими словами, Оппенгеймеру ставили в вину, что он не проявил должного усердия ради создания «супербомбы». Его обвиняли не в том, что он совершил, а в том, чего он не сделал.