Михаил Бакунин - Послание моим итальянским друзьям

Что касается их детей, то без всякого сомнения они сделаются мужественными работниками и людьми равными и свободными. В обществе будет, конечно, меньше роскоши, но бесспорно гораздо больше богатства, и, кроме того, будет одна роскошь, которая в настоящий момент никому не знакома, роскошь человечности, счастье полного развития и полной свободы каждого в равенстве всех.

Таков наш идеал.

Таким образом, все классы, перечисленные мною, должны исчезнуть в социальной революции, за исключением двух масс, городского и сельского пролетариата, которые станут собственниками, вероятно коллективными, – в разных формах и в разных условиях, определенных каждой местности, в каждой области и каждой коммуне степенью цивилизации и волею населения, – один собственником капиталов и орудий производства, другой земли, которую он обрабатывает своими руками; оба организуются, побуждаемые своими потребностями и взаимными интересами, одинаковым способом и в то же время совершенно свободно, необходимо и естественным образом взаимно уравновешивая друг друга.

Наука, у которой не будет другого авторитета, кроме авторитета разума и рационального доказательства, ни другого способа воздействия кроме свободной пропаганды, наука, которая в настоящий момент создает педантов, станет свободной и поможет им в этой работе.

Вот, стало быть, что представляет, как в Италии, так и везде, живая нация, народ будущего, городской и сельский пролетариат. Все остальное умирает или умерло, иссякло или развращено.

Хотите вы быть живыми? Надоело вам бесполезно вертеться в заколдованном кругу? Думать, ничего не изобретая? Кричать на все четыре стороны, постоянно повторяя одно и то же публике, которая вас больше не слушает? Постоянно суетиться, ничего не деля? Хотите вы избегнуть приговора, который висит над миром, в котором вы родились? – Хотите вы, наконец, жить, думать, изобретать, действовать, создавать, быть людьми? Откажитесь окончательно от буржуазного мира, от его предрассудков, его чувствований, его тщеславия, и становитесь во главе пролетариата. Защищайте его дело посвятите себя этому делу, отдайте ему свою мысль, и он даст вам силу и жизнь.

Организуйте городской пролетариат во имя революционного социализма и, делая это, объедините его в одной общей подготовительной организации с крестьянами. Восстание городского пролетариата недостаточно; с ним у нас будет только политическая революция, которая неизбежно вызовет против себя естественную, законную реакцию деревенского люда, и эта реакция или только равнодушие крестьян задушить городскую революцию, как это недавно произошло во Франции. Одна только всеобъемлющая революция достаточно сильна, чтобы ниспровергнуть организованную силу государства, поддерживаемую всеми ресурсами богатых классов. Но всеобъемлющая революция, это социальная революция, т. е. революция одновременно в городах и деревнях. Это-то и нужно организовать, – потому что без подготовительной организации наиболее мощные элементы бессильны и ничтожны.

Мы поговорим в другой раз об этой организации.

Интернационал дает вам ее основы, распространите его на всю Италию, и остальное придет само собою.

Интернационал не уничтожает национальности, нации, он обнимает их все, не выкидывая ни одной. Он не может поступать иначе, потому что его основной принцип это самая широкая свобода, Интернационал не ведет войны против естественных отечеств; он воюет только против политических отечеств, против государств, и он должен вести эту войну; потому что, желая серьезно полного и окончательного освобождения пролетариата, он необходимо должен стремиться к уничтожению всех классов, т. е. всех экономических привилегий, государства же являются лишь организацией и гарантией экономических привилегий и политического господства классов. Объявляя войну классам, он должен вести войну против государств. Мадзини хочет не только сохранения, но еще и усиления итальянского государства; следовательно, он должен хотеть и хочет сохранения буржуазного класса; следовательно, он должен боятся Интернационала и ненавидеть его, и он боится его и ненавидит. Он клевещет на него и старается погубить его; он хотел бы утопить его в мнении итальянского пролетариата. Его проклятия, его плачь напуганного и возмущенного Иеремии достаточно доказывают это. В конце концов, он показывает себя тем, чем он есть, буржуазным, религиозно экзальтированным республиканцем, политическим фанатиком.