Ольга Романова - Анатомия протеста. Оппозиция в лицах, интервью, программах

- Так он, по-вашему, искренний националист или решил использовать электорат?

- Навальный, на мой взгляд, человек достаточно искренний. Мало того, на мой взгляд, его пылкость и порывистость некоторым образом опережают его качества холодного и расчетливого политика. Вот его поддержка Pussy Riot — это ошибка. Скорее всего, он просто не подумал.

- Это же не помешает вам сотрудничать.

- Как это не помешает? Конечно, помешает! Вы что, считаете, что это инертный случай, который может пройти просто так, незаметно? Конечно, это не останется незамеченным. Это же не зависит от моих личных отношений с Алексеем Навальным. У нас, кстати, и личные отношения с ним — не могу сказать, что очень тесные. Он мою жену видел один раз (у Тора нет на руке обручального кольца), а я его — только на фотографиях. Мы испытываем, скорее, друг к другу личную симпатию, приязненные отношения. Но мы не дружим домами, мы не приятели детства, мы не ходим вместе в походы, не ходим в кино, не посещаем музеи, не занимаемся сексом, грубо говоря.

Политик не может ничего сделать вопреки своей группе поддержки, тем людям, на которых он реально опирается. А я опираюсь на людей, которые пусть и не все православные, но в массе своей традиционалисты, у них есть понятие священного. Я, например, не приду с протестом в синагогу или в мечеть и не начну прыгать и скакать.

И он себе создал большие проблемы, и как он будет эти проблемы решать, я не знаю. Сможет решить — зрелый политик, но очень много шансов, что не сможет. Как институт православная церковь в России существует тысячу лет с хвостом. Поэтому церковь-то, конечно, «кисок» переживет без проблем. А Леша как политик через два года как политик будет существовать? Никто в здравом уме и трезвой памяти не скажет, что Навальный — это фигура, которая пришла навсегда. Потому что два года тому назад Алексей Навальный как медийная персона, как политик не существовал.

В России есть вещи, которые превращают политическую силу в маргинальную. Если ты в долгосрочной перспективе собираешься что-то делать в России, ты волей-неволей будешь очень аккуратен и комплиментарен по отношению к русскому народу. Нельзя топтаться на 9 Мая. Это та святыня, которую трогать нельзя, и Русская православная церковь относится к тем же самым табуированным темам.

- Есть же такая социально укрепившаяся точка зрения, что власть должна быть разделена: церковь отдельно, светское государство отдельно. А сейчас церковь явно…

- Не надо путать влияние церкви в обществе и отделение церкви от государства. У нас они реально абсолютно отделены.

- Да, но Всеволод Чаплин делает много странных заявлений. Например, предлагал светскую православную партию создавать…

- Я, честно говоря, безусловно поддержал бы создание православной партии, если бы такая была создана. (У Тора на столе кроме нетбука и распечаток резюме с сайта «Хедхантер» лежит Библия). Но я с Чаплиным говорил на эту тему, и могу вам сказать наверняка, что на сегодняшний момент никакая православная партия не создается. Позиция Патриархата однозначна: мы партию не делаем.

- А почему вы поддерживаете идею создания партии теоретически?

- По закону должны быть разрешены религиозные и национальные партии.

- А исламской партии вы не боитесь в таком случае?

- Абсолютно нет. Боюсь ли я исламскую партию как соперника? Нет, не боюсь ничуть. Мы, русские, в России точно этого не боимся. Вы думаете, что если будут русская партия и партия исламская, то на выборах исламисты могут победить? Да никогда.

- Пока нет, но есть тренд на увеличение мусульманского населения в России.

- Знаете, по мере усиления мусульманского населения рождается сопротивление среды. Я вообще считаю, что национальные меньшинства или социальные группы должны быть представлены в парламенте. Поэтому я не вижу никаких проблем в создании исламской партии.

- А разве не Жириновский представлял интересы националистов на этих выборах? У него лозунг уже сколько лет: «Мы за русских, мы за бедных». А набрал-mo даже меньше процентов, чем ожидалось.

- Владимир Вольфович - очень гибкий политик, это иногда ему играет MO*censored* службу. Он в России говорит, что мы русские, а в Дагестане ведет кампанию за Дагестан. Ему не до конца верят, он очень прагматичный, до эгоизма.

- Так русский патерналистский народ просто голосует за власть и все, поэтому он и за Путина. Их русские проблемы меньше волнуют.

- Есть такое мнение. Я с ним не согласен. Вот у евреев есть своя идея писания, это народ книжного знания. А русские - это народ власти. У него захвачено сознание властью. Образ власти, он в архетипе русском занимает гипертрофированные пропорции, очень большие. Это правда.