Альберт Макашов - Трагедия СССР. Кто ответит за развал

Первый раз с маршалом Соколовым мы встретились на учениях. Над моим ПКП (передовой командный пункт) завис вертолет, сел сбоку от дороги на поле. Выскочил из него полковник, машет рукой. Я подъехал на своей командно-штабной машине, побежал по грязи к вертолету, по трапу и в вертолет. Внутри ковры, я в грязи. Шум винтов. Кричу, представляюсь. Генерал армии (он тогда был еще заместителем министра) спрашивает точку стояния, положение частей. Есть ли связь с полками и ракетным дивизионом? Потом посылает полковника проверить доклад. Слава Богу, связь есть, доклад подтверждается. Меня жестом выпроваживают из вертолета.

Позже еще встречались. Соколова чаще всего можно было встретить только на учениях, на марше, стрельбах. Изредка - на разборах результатов инспекций. Его звали «генерал-тревога». Все проверки начинались с команды «тревога». Затем - марш, встречный бой, проверка части подразделений по стрельбе или вождению. Таким образом выявлялась истинная боеспособность. Учения при Соколове проводились по замыслу обучаемых, а не по заранее написанному плану.

Горбачев снял министра Соколова не за то, что он Руста пропустил, а за то, что маршал занимался делом: повышением обороноспособности войск. Это очень не нравилось нашим новым западным «друзьям».

На одном из разборов министр обороны сказал: «Только в 20-й армии личный состав не направляется на работы к немцам» - и этим я до сих пор горжусь.

Жалко только, что двух своих сыновей Соколов пропустил через академию

Генштаба и сделал генералами. Как и Лизичев. Все маршалы отправляли своих детей в академию, и за редчайшими исключениями такие дети больших начальников становились пьяницами, толку от них было немного.

В определенный момент, когда по всей стране заговорили о хозрасчете, военачальники стали направлять наших солдат на заработки к немцам - на разного рода строительные работы. Военная подготовка отошла, на второй план, заработки и марафет прежде всего.

Приехал в ГСВГ бывший начальник Главпура генерал армии Епишев. На Альтенграбовском полигоне Зайцев хвастает, какие он приказал построить хранилища для техники. Сколько дорог забетонировал.

Я стою в нескольких шагах от него и скептически, не подавая вида, наблюдаю за стариком политработником и хвастуном главкомом.

И вдруг Епишев перебивает Зайцева и говорит:

- Земля-то, Миша, эта немецкая. На кой хрен ее бетонировать?..

Ай да дед! В точку попал! Молодец.

В 1986 году, на XXVII съезде КПСС, куда я был выбран делегатом от ГСВГ, подозвали знающие люди и сказали, что меня, вероятно, назначат начальником штаба Белорусского округа. Согласился. Через день там же и те же шепнули, что на это место будет назначен старший сын маршала Соколова, а меня - в Киевский военный округ. Я - не против. Через день те же и на том же месте сказали, что из-за моих отношений с членом Военного совета меня. Я прервал, засмеявшись, и спросил: «Неужто опять на Кавказ?» Точно. Такя уехал из Москвы первым заместителем командующего войсками Закавказья. Перед отъездом из ГДР вызывает меня Главком Западного направления маршал Огарков в Ставку (Польша, Легницы). Николай Васильевич - человек мягкий, душевный, деликатный - видно было, не знает, как начать разговор со мной. Чувствую, неловко ему за такое переназначение мое. Первыми не выдержали такой двусмысленности два его заместителя, оба десантники: «Товарищ маршал, да Макашову за последние десять лет написали лучшую партийную характеристику». И читают: «Коммунист Макашов в основном занимается боевой и мобилизационной подготовкой, но меньше - политической».

Выпили мы по рюмке коньяка, и уехал я на Кавказ.

В Закавказье прослужил с 1986 по 1989 год. Первым заместителем командующего войсками Закавказского округа. Все учения, все отмобилизования, стрельбы штатным снарядом, разборка завалов в туннелях, очистка перевалов от снега - везде должен работать я, первый заместитель.

И с выступлениями на межнациональной почве - тоже. Самая большая мерзость тех дней - заигрывание с сепаратизмом. Толиот большого ума, то ли от великой дури и трусости. Выжидали. В Ереване назревал нарыв «Карабах», ходили по рукам карты древнего Урарту: Армения - от моря до моря! А в Азербайджане уже жгли армянские дома. Ночами по обе стороны перевала резали иноверцев, стреляли по шиферным крышам и окнам домов азербайджанцев, орали: «Убирайтесь к себе!»