Андрей Паршев - Как России обогнать Америку

Что касается госдолга США, то он будет и дальше потихонечку расти. Конечно, эмитированный доллар, который ушел из США, — это не госдолг. Но США выпускают государственные ценные бумаги, и это — наиболее серьезный момент. Вот это уже имеет отношение и к внешнему, и к внутреннему госдолгу.

Если подойти к вопросу более широко, то в чем смысл любых государственных облигаций? В том, чтобы связать деньги населения, то есть гарантировать, чтобы конкретный магазин не пошел с этими деньгами на рынок покупать товар, а согласился деньги попридержать. Например, возьмем такое понятие, как «военный заем». Такой заем — это отказ от потребительских товаров, а высвободившиеся промышленные мощности используют для производства военной техники. Но сейчас ситуация другая. Главная проблема западных экономик в том, что производство оттуда ушло, а потребление осталось. Возникает вопрос: как же привести потребление в соответствие с производством?

Такого решения пока нет.

Между тем, продолжается кризис в Европе, и основным его показателем на сегодня является ситуация в Греции. В 2011 году перед решающим саммитом глав европейских государств, главным пунктом повестки которого являлась проблема греческого долга и перспективы зоны евро, «тяжеловесы» ЕС в лице Германии и Франции все же сумели согласовать единую позицию по этому вопросу. Как известно, грекам будут продолжать оказывать финансовую помощь, так что им, скорее всего, удастся избежать полномасштабного дефолта по долговым обязательствам. Я бы сказал, что грекам вообще очень сильно повезло.

Откровенно говоря, эта ненормальная ситуация продолжается уже в течение многих лет. О греческой задолженности и неспособности ее обслуживать стало известно отнюдь не вчера. Проще говоря, греки в течение многих лет тратили больше, чем зарабатывали. Почему им давали возможность так жить в течение многих лет — это другой вопрос. А сегодня лишь подошел срок платить по счетам. Причем с самого начала было понятно, что самостоятельно Греция не сможет это сделать: она столько не зарабатывает. Если же выйти из режима постоянных заимствований, то неизбежно резкое падение жизненного уровня, с чем греки категорически не желают мириться. Тем более молодежь, которая считает, что она-то долгов не делала. В результате весь мир с интересом наблюдает, каким же образом ЕС будет выходить из этой ситуации.

На самом деле вариантов не так уж и много. Первый — это продолжать выдавать грекам кредиты, простив часть ранее выданных долгов. Второй — пытаться «срезать» с Греции «свой фунт мяса». Но, как выясняется, с этим фунтом — как раз большие проблемы. Приватизация лакомых кусочков экономики означает дополнительные социальные потрясения. К тому же следует учитывать, что греческая собственность не даст так много прибыли, и еще не факт, что ее новый собственник будет так уж доволен покупкой. Если бы эти активы были так прибыльны, как это принято считать, то проблемы расплатиться за долги просто не существовало бы. Однако мы наблюдаем прямо противоположное. Представление, что инвесторы превратят эти активы в прибыльную «конфетку», тоже является весьма спорным. Собственно говоря, приватизация греческой экономики потому до сих пор и не состоялась, что она, по-видимому, не даст полного решения возникшей проблемы. Надо учитывать, что греческий долг является не только государственным: займами грешили и частные компании этой страны.

Проблема в том, что ЕС не следовало смешивать две разные функции в деле управления финансовой системой. Одно дело — просто добиваться финансовой устойчивости всех членов ЕС, следя за финансовой дисциплиной в этих странах, и совсем другое дело — выдавать кредиты, чтобы получать прибыль с процентной ставки, чем занимаются обычные коммерческие банки. Эти две функции нельзя было смешивать. Непонятно, как можно было в течение многих лет выдавать кредиты Греции, не развивая при этом ее экономику, чтобы Греция могла эти кредиты отдать.

Конечно, не секрет, что Брюссель (в лице старой Европы) целенаправленно подсаживал эти страны на кредитную иглу, параллельно разоряя местную промышленность в целях собственной торговой экспансии на освобождающиеся рынки. Об этом часто говорят комментаторы из стран-должников, объясняя, каким образом возникла нынешняя ситуация. В частности, такое можно услышать от португальцев, для которых вступление в Евросоюз привело к тому, что они лишились традиционных секторов экономики, в первую очередь связанных с рыболовством и сельхозпроизводством. Как известно, Брюссель распределяет между странами т н. квоты, которые, по сути, являются запретом на деятельность. Нечто подобное происходило и в Греции, а сегодня мы наблюдаем такую же картину в Финляндии, где мелкое фермерство под натиском сельхозпродукции из других стран ЕС очень сильно утратило свои позиции. Оказалось, что единого органа управления экономикой, который заботился бы о гармоничном развитии промышленного потенциала всех стран ЕС, а не просто перегонял «ценные бумажки» с одного рынка на другой, в ЕС не существует.