Я попала к фрау Мюллер в 9 лет и никогда не меняла тренера. Когда она взяла меня в свою группу, это означало, что она видит во мне будущую чемпионку. В моей жизни бывали сложные моменты, но в целом мы с фрау Мюллер учились друг у друга и сумели сохранить хорошие отношения до сих пор.
— Ради чемпионства вам приходилось идти на большие жертвы?
— С детства я, например, боролась с весом, постоянно сидела на диете. Утро на катке начиналось со взвешивания. Если фрау Мюллер замечала лишние граммы, возмущению ее не было предела. Она смеривала меня уничтожающим взглядом, под которым я ежилась и становилась как будто меньше ростом. Когда тренер заметила, что я поправляюсь обычно во время выходных, она стала брать меня на уик-энды к себе домой. Мы худели вместе: ели крошечные порции, чтобы никому не было обидно. Зимой меня отсылали в лес на несколько часов кататься на лыжах, а летом — на велосипеде. Возвращалась я со зверским аппетитом, но обедала небольшой порцией отварного риса с несколькими кусочками яблока, запивая все это простой, слегка подслащенной водой. Ужин не полагался. На завтрак фрау Мюллер порекомендовала родителям готовить для меня небольшой стейк с овощами — это была единственная порция протеинов в день. Как-то папа возмутился и высказал тренеру все, что он думает про мою диету. Но что было делать? Я понимала: вес — мое слабое место, и перестала жаловаться дома. С тех пор на все вопросы родителей, как дела, я неизменно отвечала: отлично. Даже когда после тренировки перед глазами шли темные круги. Но я верила своему тренеру, да и худой было проще прыгать.
Демократия, конечно, хорошая вещь, но иногда тренер должен быть диктатором. Подчас по-другому просто нельзя. Чтобы выиграть Олимпиаду, надо всегда прыгнуть выше головы, выйти за границы возможного. И надо, чтобы кто-то постоянно тебя подгонял.
— Например, соперницы…
— Моей основной соперницей в Сараево-84 считалась американка Розалин Саммерс, с которой мы были на ножах: смеривали друг друга презрительными взглядами, сталкиваясь в раздевалке, не здоровались. Чтобы одолеть Саммерс, надо было копить злость. Как и в каждом индивидуальном виде спорта, в фигурном катании друзей быть не может. Сейчас, конечно, мы обе смеемся, вспоминая ту холодную войну, но тогда я настраивала себя перед выходом на лед примерно так: «Я тебе покажу!»
В Калгари-88 моей соперницей была американка Деби Томас, и мы обе представили на суд публики произвольную программу на музыку Бизе из «Кармен». Я легко выиграла у Деби, и на пьедестале почета она мне даже руки не подала. «Ладно, — подумала я. — Не очень-то это спортивно, но я тебя понимаю».
Запомнился забавный эпизод с тех Игр. Американский тренер Карло Фасси привел на стадион поздравить меня знаменитого итальянского горнолыжника Альберто Томба, слывшего известным сердцеедом. Тот тогда выиграл два олимпийских «золота», о чем я и не догадывалась и со всей непосредственностью спросила сияющего от гордости итальянца: «И где это вы умудрились отхватить эти медали?» Альберто аж задохнулся от возмущения — как я могла ничего не знать о нем, великом! Я многого не знала. Как это ни удивительно, я, например, не побывала ни на одной церемонии открытия Олимпиады. Соревнования фигуристок начинались в последние выходные Игр: до этого я и носа не высовывала — тренировалась. Я не могла даже просто пойти и посмотреть другие соревнования, чтобы не «расплескать» себя.
— В автобиографии вы написали, что «Штази» постоянно шпионила за вами. Ходили слухи, что во времена ГДР вы и сами сотрудничали с секретной полицией.
— Именно поэтому я и написала в 27 лет автобиографию — необходимо было развеять все эти нелепые домыслы. Наверное, сейчас я бы кое-что добавила, и книга получилась бы интереснее. Сразу после падения Берлинской стены мне удалось получить доступ к архивам «Штази». Выяснилось много интересного. Оказывается, за мной следили с восьмилетнего возраста. Каждый скажет, что шпионить за ребенком — полный абсурд, но это правда. Архив на меня собрали огромный — около 3000 страниц в 27 коробках! Когда я читала все это, была просто в шоке. Вначале возмущалась, долго не могла поверить своим глазам, а потом просто расхохоталась — какая же все это чушь! Секретная полиция оставляла в моей квартире «жучки», сотрудники «Штази» собирали выписки о моем здоровье из медицинской карты в поликлинике, следили за моей машиной и всеми теми, с кем я общалась.
Читать дальше
